Архив рубрики "образование"
Китаеведение свелось к хорошему знанию китайского языка
О проблемах, которые встали перед современным российским китаеведением, о востоковедческом образовании и образовательной деятельности Института Конфуция рассказывает доктор филологических наук, старший преподаватель кафедры восточных языков Института лингвистики РГГУ, директор Института Конфуция РГГУ Тарас Ивченко.
— Тарас Викторович, вы долгое время занимаетесь преподавательской и научной деятельностью в стенах РГГУ. Скажите, каковы современные проблемы российского китаеведения как науки и как образовательной дисциплины?
— Одна из основных проблем — это отсутствие кадров, то есть молодых специалистов, которые бы хотели и могли совмещать преподавательскую работу с научными исследованиями.
Более глобальной проблемой является трудоустройство тех немногочисленных специалистов, которых все-таки удается воспитать. Куда им идти? В аспирантуру? А дальше? В Институт востоковедения или Институт Дальнего Востока? На данный момент мне неизвестны долгосрочные научные синологические проекты, в которых могли бы участвовать молодые ученые и которые позволяли бы им расти научно, педагогически и материально. Последнее, к сожалению, также нельзя не учитывать.
— Что изменилось за последние годы в российской синологии?
— Китай стал модным, при этом китайский язык теперь может обеспечить материальное положение специалиста, владеющего им.
Появились проекты, финансируемые, правда, преимущественно китайской или тайваньской сторонами (например, переводы современной литературы и классики). Появились некоторые масштабные издания энциклопедического характера (Энциклопедия духовной культуры Китая), качественные издания классики, которые большей частью используют уже наработанный в прошлом багаж. Появилось некоторое количество молодых ученых, хорошо знающих предмет и хорошо владеющих китайским языком, но, насколько мне известно, многие из них работают на стороне, чтобы обеспечить свое материальное существование.
29 причин учиться в Китае
1. Познание любой чужой культуры самый действенный способ расширения сознания. Мы зачастую замкнуты в собственном мире и не представляем, что какие-то вещи могут быть иными. Теоретически, мы конечно, об этом догадываемся, и знаем о б этом из книг, но непосредственный опыт- совсем иное дело. Резко отступают в тень многие предрассудки, чужая культура действует как ушат холодной воды как глоток свежего воздуха. Совершенно по другому начинаешь смотреть на мир. Серьезно повышаются креативные способности, благодаря абстрагированию от конкретики привычного существования. Каким бы умным не был человек в плане способностей, но если он всю жизнь провел в одном городе, он будет уступать в творческом плане тому, кто путешествовал, потому что творчество предполагает свободу духа, а значит, умение разлагать и по новому связывать элементы опыта. Помещение в новую среду, само собой приводит к разложению элементов прежнего опыта и связыванию нового. Человек начинает как бы подниматься над собой, господствовать над своими представлениями, понимая, что они не есть он сам, а всего лишь случайные элементы, которые возникли у него благодаря прежним условиям жизни.
2. Путешествие помогает обретению себя , И не только в вышеозначенном смысле, что человек перестает себя отождествлять со случайным и все больше солидаризируется с тем, что в нем остается неизменным. Важно еще и то, что свой прежний опыт ,он отныне оценивает иначе. Гете, говорил, чтобы узнать собственный язык, надо выучить чужой. Ибо только тогда, то что ты раньше не замечал, к чему относился как к естественному вдруг обратит на себя внимания. Различия с другой культурой, это не только различия чужой культуры, это и свои различия. Человек смотрится в чужую культуру как в зеркало и видит себя.
3. Китайская культура — древнейшая культура планеты. Она древнее русской в 3- 5 раз и имеет огромное количество заслуг перед человечеством. Она изобрела шелк и поэзию, фарфор и порох, бумагу и единоборства, две мировые религии и уникальную медицину, интереснейшую философию и совершенную военную мысль. Стать специалистом или хотя бы приобщиться именно к этой культуре — не самый худший выбор. Люди изучают и куда менее интересные культуры, а здесь просто неисчерпаемый кладезь. Здесь сотни памятников , занесеных ЮНЕСКО в список лучших образцов культуры. Чего стоит терракотовое войско или Великая стена. которая по праву может быть названа пямятником номер 1 , ее протяженность 5 с лишним тыс км (от Москвы до Красноярска) по масштабности превосходит и Египетские пирамид и и все в этом роде.
Высшее образование на китайском
Камрад Marenzhi пишет:
Что я могу сказать о себе как студенте-аспиранте спустя практически год занятия на истфаке Нанкинского университета? Ничего утешительного. На парах я как чувствовал себя ребёнком-аутистом, так и продолжаю чувствовать. Изучение китайского языка даёт лишь незначительные положительные результаты: я понимаю нормативный китайский, но на нормативном китайском вокруг меня говорит очень мало людей, а главное преподаватели в эту категорию вообще никак не попадают.
Что касается моего собственного произношения, то от недавнего времени я потерял вообще всякие иллюзии на этот счёт. Тут недавно в беседе с Элей я выяснил, что читаю крайне скверно, а сегодня когда разговаривал с преподавателем, то просто физически ощущал усилие, которое он прикладывает, чтобы понять о чём я говорю. Третий сокрушительный удар сегодня нанёс продавец из таобао, с которым я разговаривал днём раньше по телефону, а сегодня вот он поинтересовался, не японец ли я, дескать китайский у тебя не шибко беглый в разговоре, хотя печатаешь ты словно китаец. Это при том, что по телефону я сказал максимум два-три слова. От такого удара по самолюбию хочется зашить рот, завернуться в мешок и спрыгнуть в Янцзы.
Если же говорить о профессиональных исторических знаниях, то здесь пропасть между мной и китайцами такая огромная, что можно было просто не рождаться. Который день на занятиях по источниковедению Китайской республики декан вещает нам о событиях Нанкинского инцидента 1927 года, когда в ходе Северного похода гоминьдановцы на пару с коммунистами отжали у милитаристов Нанкин и попутно завалили пару десятков иностранцев, что вызвало огненное жжение у иностранных друзей (пиндосов и самураеголовых), которые сочли сей акт годным поводом для бомбёжки города. Господи Чэнь со смаком рассказывает о тех источниках, которые нарыл в тайваньских, британских, японских архивах, читает выдержки и комментирует, а я…. можете сами представить моё удрученное положение, если все мои знания о Нанкинском инциденте ограничивались тем, что я написал выше.
В России почти не осталось специалистов по истории, политике, экономике и культуре Китая
Почему в России почти не осталось специалистов по истории, политике, экономике и культуре Китая, а русский мат более подробно представлен в изданных в КНР словарях? Чего стоят заверения о стратегическом партнерстве России с Поднебесной на самом деле? На эти вопросы отвечает лауреат Госпремии РФ, заведующий отделом Китая Института востоковедения РАН доктор философских наук Артем Кобзев.
— Артем Игоревич, cкладывается впечатление, что теперь уже не Пекину нужна Москва, а нам надо хорошенько подумать о том, как выстраивать отношения с Китаем. Кто этим займется?
— Российская синология — это особая, государственная наука. Ее основателем был Петр I, санкционировавший создание Русской духовной миссии в Пекине. В начале ХIХ века Александр I выделил из казны на издание китайско-русского словаря 140 тысяч рублей. В пересчете через стоимость золота — это около 10 миллионов долларов в нынешних деньгах. Сейчас синология может стать универсальной наукой, поскольку Китай становится основным фактором международной политики, экономики, культуры и вообще глобальной цивилизации.
— Перед властями синологи эту проблему ставили?
— В 2011 году я направил тогдашнему президенту Медведеву письмо о проблемах и перспективах развития синологических исследований в России. Оно состояло из конкретных предложений в виде пяти (главное китайское число) пунктов. Среди них — создание института синологии, не требующего никакой недвижимости и земли и основанного на сетевом оформлении уже действующих структур; реформа синологического образования. Говорилось там и об исследовательской программе по созданию компьютерных технологий, работающих с иероглифическими текстами. Ну и, конечно, музейно-просветительский проект. В частности, развертывание в Китае сети российских культурно-языковых терминалов, аналогичных институтам Конфуция. Кстати, последних в России около двух десятков, а российских аналогов в КНР — ни одного!
Зулусские вожди в ЮАР будут изучать китайский язык
Зулусские вожди в Южной Африке скоро заговорят по-китайски. Соответствующее заявление сделал король африканского народа Гудвил Звелитини на встрече с делегацией китайских ученых из Фуцзяньского университета сельского хозяйства и лесоводства, прибывших на открывшийся здесь саммит БРИКС / Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка/.
Как сообщает сегодня южноафриканское телевидение, по указанию короля амакоси /вожди/ в обязательном порядке запишутся на курсы китайского языка при Институте Конфуция, отделение которого открывается в Дурбане. Звелитини также выразил надежду на то, что вскоре язык исизулу можно будет изучать в университетах Китая.
Звелитини, который играет роль традиционного лидера в ЮАР, наладил связи с Фуцзяньским университетом несколько лет назад, когда китайские специалисты принялись учить зулусов выращивать грибы в промышленном масштабе. После этого в южноафриканском городке Седара был основан крупнейший в Африке грибной центр. Теперь зулусы проходят в Китае курс рисоводства. Для этой культуры, уверен Звелитини, существуют благоприятные условия на южноафриканском побережье Индийского океана.
За какими эмоциями едут в Китай слушатели MBA?
Свой имидж «страны будущего» КНР грамотно использует и в развитии бизнес-образования. Среди декларируемых бонусов от учебы в Поднебесной – возможность освоить «язык будущего», познакомиться с особенностями бурно развивающейся «экономики будущего», завязать связи с азиатскими бизнесменами. Опять же – во имя счастливого будущего.
Хотя первые школы бизнеса в России и Китае появились почти синхронно, в начале 90-х, международный рынок МВА наш азиатский сосед завоевывает стремительнее. По данным министерства образования КНР, с 2007 года количество учащихся из разных стран мира, которые приезжают в Китай получать управленческие специальности, стабильно растет. В частности, число российских студентов увеличилось с 5 до 18 тысяч. По словам Чжи Сяоцяна, заместителя директора бизнес-школы Народного университета Китая, сегодня в стране 239 школ бизнеса, и уровень подготовки в некоторых из них приблизился к высоким стандартам, заданным старожилами из США и Европы. Так, в рейтинговую сотню МВА-программ Financial Times по итогам 2012 года вошло 5 бизнес-школ Поднебесной. К слову, России в этом списке вообще нет.
Цена имеет значение
Влияет ли степень международного признания на популярность китайского МВА среди иностранцев? Вопрос сомнительный. Есть более очевидные причины, одна из которых, безусловно, стоимость обучения. «В 2012 году самая высокая стоимость программ заочной формы в бизнес-школах Китая составляла 208 тыс. юаней ($33,4 тыс.), очной – 188 тыс. юаней ($30,2 тыс.), – говорит корреспондент сайта «Жэньминьван» Сюн Сюй. – Для сравнения: базовая плата за обучение в бизнес-школе при Гарвардском университете – $90–100 тыс. Кроме того, в США и Европе плата взимается в полном объеме за семестр или академический год, в Китае же – в зависимости от учебного этапа».
Дети, учите китайский!
Недавно заполнял одну анкету. Там требовалось указать владение языками. Написал: «немецкий, английский». И вздохнул. Немецкий мой после окончания аспирантуры был чудо как хорош. Нет, это еще не было свободное владение языком, как у Штрилица, который согласно Юлиану Семенову «думал по-немецки». Но после того, как пару лет я провел в ежовых рукавицах Владимира Ароновича Гандельмана, возглавлявшего в 90-х кафедру иностранных языков РГГУ, произошло удивительное «переключение». Я не испытывал никаких проблем с тем, чтобы сформулировать любую мысль по-немецки грамотно. То есть строил фразы так, как строили бы их носители языка. И даже пытался делать это, что называется, «красиво». А редкие немцы, с которыми я имел удовольствие практиковаться в личных беседах, отмечали, что у меня «австрийский национальный вариант» немецкого языка. Откуда бы? :-).
Но немецкий мой пропал. За ненадобностью. Оказалось, что технологическая журналистика требует прежде всего умения (хотя бы) прочитать и понять текст, а в идеале еще и провести интервью пусть на куцем, но — английском. Пришлось «подтягивать» инглиш самостоятельно.
Почему в советских школах часто учили немецкому — понятно. В орбите СССР была, как минимум, ГДР. Да и ФРГ вела себя более или менее прилично. Но если бы я дал себе труд подумать году этак в 1998-м (впервые выехав за границу со студенческой группой по обмену) о том, к чему приведет горбачевская перестройка, начал бы учить английский вовремя. Ибо после падения железного занавеса перед нами, наивными и неподготовленными, открывался весь мир. В котором важнейшим языком был английский.
А вот если бы я сейчас был учеником старших классов или студентом — точно начал бы учить китайский. Резонов предостаточно.
Ну вот посмотрите хотя бы сегодняшние новости. Китай стал крупнейшим в мире национальным рынком активно применяемых пользователями смартфонов и планшетов на платформах iOS и Android. По крайней мере аналитики из компании Flurry уверены, что не ошиблись в своих оценках. Ежедневно Flurry отслеживает (не очень понял, как именно; утверждается, что — в анонимном режиме) 2,4 млрд. пользовательских сессий по 275 000 мобильных приложений во всем мире. Все это позволяет представителям фирмы утверждать, что в ее статистические выборки попадает не менее 90% «умных» мобильных устройств.
В современном Китае сосуществует несколько философских течений. Общий их признак – эклектизм
— На Ваш взгляд, где лучше всего изучать философию в Китае (в каком университете, на каком факультете, кафедре)?
— Как и прежде, я убеждён, что Китай – не лучший выбор, если вы решили изучать философию. Общий уровень университетов и профессорско-преподавательского состава остаётся невысоким. Первый путь к философии – сомнение, а оно возможно только в атмосфере свободы. В КНР этого по-прежнему недостаёт, хотя какие-то подвижки, безусловно, есть, но на сегодняшний момент в этом аспекте континентальный Китай не дотягивает даже до Тайваня и Гонконга. В большей степени, я имею в виду не свободу обсуждения философских вопросов – с этим как раз всё хорошо и в критическом мышлении многим преподавателям не откажешь – но когда речь заходит об учебном процессе, то обольщаться не приходится. Всё также сильны конфуцианские установки: учитель вещает, ученик внимает. Так в мир философии никогда не попадёшь. Вспомните хотя бы Сюнь-цзы: «Если стремиться к изучению того, что записано в книгах, и пересказывать «Ши цзин» и «Шу цзин», то, учись хоть всю жизнь, всё равно превратишься в малообразованного конфуцианца, и только!» А ведь это слова человека, который сам считал себя конфуциацем, но кто к ним прислушивается в университетской администрации Китая – Сюнь-цзы же не ортодокс, не прямой последователь Конфуция. Потому воз и ныне там. Естественно, есть исключения, но они только подтверждают правила.
Если ехать в Китай ради изучения китайской философии, толк будет, но и здесь не стоит забывать, что наши взгляды на философию расходятся. Чаще всего китайцы изучают, скажем, конфуцианство или даосизм как определённое учение о чём-то, это учение рассматривается как общегуманитарное. Где в нём собственно философское, как оно связанно с другими, в чём общность и различия – этому учат редкие уникумы. По моему опыту, хуже всего обстоит дело с конфуцианством и ицзинистикой, особенно со второй, которая вообще сводится к гадательной практике, что дико для европейского философского ума. На мой взгляд, это объясняется тем, что в Китае прервалась и не возрождалась как в Европе та философская традиция, которая существовала в древности. В результате отсутствует элементарная философская культура. Кроме того, конфуцианство и ицзинистика по определению пограничные учения, которые выродились в государственную идеологию и религию в случае с конфуцианством или в чистую гадательную практику – ицзинистика. Другое дело даосизм, те его исследователи, у которых я учился, проводят чёткую грань между философским и религиозным даосизмом. Здесь появляется возможность говорить на строго философские темы, без ненужных растеканий по дереву.
В любом случае, если вы решились изучать философию в Китае, то нужно стараться попасть в лучшие университеты, факультеты, кафедры по этому направлению. Их пятёрка в последнее время не меняется: философские факультеты Пекинского университета и Нанькинского университета, Институты философии Уханьского университета, Пекинского народного университета и Фуданьского университета (Шанхай). Другой вариант – найти университет, на философском которого есть один или несколько сильных преподавателей по интересующей вас теме. Можно даже списаться с ними по интернету: на личных страницах преподавателей, как правило, есть их электронные адреса. Это сложный путь, но для тех, кто знает, чего хочет – это не преграда.
Россия сдала позиции на рынке образования КНР, но обещает вернуться
В 2012 году Китай отправил на учебу за рубеж около 400 тыс. студентов, из них только шесть тысяч в Россию. Если полвека назад Советский Союз был практически монопольной кузницей кадров с высшим образованием для КНР, то сейчас Россия контролирует лишь 1,5-2% этого рынка.
Резкий спад потока китайских студентов в РФ начался в 2008 году. Причиной тому стал не только глобальный финансовый кризис, отмечают наблюдатели. «Корень проблемы в том, что минобразования и вузы России ведут крайне неактивную маркетинговую политику в КНР», — считает руководитель представительства Российского университета дружбы народов в КНР Лю Синь. По его словам, в отличие от российских, американские и британские вузы не просто ждут, что к ним поедут учиться, а активно продвигают в КНР свои продукты высшего образования, раскручивают свои бренды. Пассивная позиция российских университетов на рынке образования приводит к падению их популярности, узнаваемости, переключению внимания студентов на вузы других стран, которые активно рекламируют себя, подчеркнул господин Лю, являющийся совладельцем одного из китайских рекрутинговых агентств.
В последние годы произошло кратное сокращение числа отправляющихся на учебу в РФ китайцев. Так, по словам главы представительства РУДН до 2008 года их университет ежегодно набирал 225 студентов из КНР, в 2010 году — уже 110 человек, а в 2012-м — всего 68. Чтобы исправить ситуацию, необходимо усилить информационную поддержку российских вузов на китайском рынке образования. Господин Лю считает, что «начинать нужно с базовых вещей, например, повысить доступность печатной и мультимедийной информации об университетах для потребителя образовательных услуг. Причем информации не на русском или английском, а на китайском языке, как это делают все серьезные зарубежные вузы в Китае».
Лю Синь уверен, что даже небольшие затраты на продвижение российских университетов в КНР окупят себя с лихвой, ведь все предпосылки к росту спроса на образование в РФ здесь существуют. «Всем известно, как растет двусторонняя торговля — к 2020-му ее уровень достигнет 200 млрд долларов в год. Для обслуживания такого объема товарооборота будет нужно огромное количество специалистов, не просто знающих русский язык, а учившихся в России. Ведь только по учебникам другую страну узнать невозможно — нужно там пожить, чтобы понять ее культуру, разобраться в том, как думает и действует ее народ», — отметил эксперт.
