Как я работал переводчиком с китайского

Туманным июнем 2006-го я неожиданно уволился из бара и стал думать, че делать дальше.

План в общих чертах был таков. Сначала еду к пацанам на Сахалин – там они уже полгода с лишним преподавали английский в English First’е всем страждущим нефтепромышленникам и прочим браконьерам. Им снимали на двоих трехкомнатную квартиру в центре Южно-Сахалинска, и третья комната, по их заверениям, была в полном моем распоряжении. Затем вернуться домой, остаток лета провести на пляжах южного Приморья, сгонять на байк-фестиваль под Зарубино, на бард-фестиваль на Шамору и так далее. С наступлением осени нужно было начинать думать о чем-нибудь серьезном. Благо, была на примете пара вариантов.

На Сахалин отправлялся со значительной, как мне тогда казалось, суммой денег. Однако, с пересадками. Сначала поездом до Ванинского порта. Затем паромом до Холмска. Дальше – как получится. Конечная точка – Южно-Сахалинск.

Кстати, про деньги. Дело в том, что работая в баре, деньги практически не тратишь. Разве что 5 рублей на автобус до работы. На работе тебя кормят за счет заведения (специальный обед и ужин «для персонала» готовит кто-нибудь из поваров). Барменским чаем поишь себя сам. Поздно ночью развозят по домам на такси.

Так проходит два дня смены. Первый день отдыха валяешься в постели целый день. Второй проводишь обычно в дружественных заведениях, где за барной стойкой все те же дружественно настроенные коллеги-бармены. Которые и напоят, и накормят.

В общем, социализм. От каждого по способностям, каждому по потребностям. Чувство значимости денег быстро притупляется. Что меня, собственно, быстро подвело.

По прибытии в Южный выяснилось, что парни, находясь в эйфории от первых заработков, ведут сибаритский образ жизни. Столуются в модной кофейне «Римские каникулы», пьют скотч и имеют привычку оставлять чаевых на сумму, превышающую сумму чека. Эдакий Доусон-сити из ранних рассказов Джека Лондона. Романтика суровых нефтепромыслов. Брутальные миллионеры из трущоб.

Да и цены на Сахалине не чета нашим. В общем, деньги, заработанные честным трудом, шейкером и стрейнером, таяли на глазах. Слава Богу, что на дорогу назад хватило. Хотя если по дороге туда я в пароме я ехал в самой дешевой каюте, то по дороге назад предпочел просто «посадочный талон» и ночевал в салоне. Что, впрочем, было даже лучше. Так как в каюте я замерз, а во время ночевки в салоне заботливые стюардессы (?) принесли мне теплое стеганое одеяло.

Однако, до сентября с остатками моих финансов я бы не протянул. Нужна была работа особого свойства. Ненадолго, ненапряжная и с живыми деньгами. То есть чтобы как у сдельных рабочих: «отработал – получил».

Таковых было два варианта. Иван Петрович, мой незабвенный учитель музыки, говаривал: «чтобы не случилось, пока у тебя на месте язык, губы и пальцы – всегда будешь востребован». В том смысле, что всегда сможешь найти работу в качестве тромбониста. Не на танцах, так на похоронах.

Позднее, другие учителя почти то же самое говорили про язык. В смысле, «язык». Ибо переводчик, как известно, с голоду никогда не умрет.

Выбирая между возвращением к карьере музыканта похоронного оркестра и началом карьеры переводчика, я выбрал второе. Ибо с момента выпуска прошел всего год, так что «свежо было предание», как говорится. В гиды с китайскими туристами (даоёу) принципиально не пошел, ибо со студенческих времен испытывал по поводу данной работы глубокие личные комплексы. И вообще, как мне казалось, переводить устно я был не готов.

Так что пошел я устраиваться в переводческую контору «П.». Переводить письменно.

Работа письменного переводчика представлялась мне в эдаких романтических полутонах. Как у Харуки Мураками в повести «Пинбол-1973». Маленькая аккуратненькая конторка в центре города. Маленький коллектив единомышленников. Спокойная вдумчивая работа над текстом. Поиски оттенков значения и лучших способов выразить мысль автора. Долгие летние вечера. Ужин после работы в джаз-баре. И счастливая фраза «Извини, не могу засиживаться. Завтра на работу».

Работать действительно предложили в офисе. В конторке в центре города – маленькой, но не очень аккуратной. Мотив хозяев был понятен: Лето. Заказов много. Часто мелких, но срочных. Переводчики разбрелись по пляжам. Фиг соберешь. Нужен «переводчик под рукой»: чтобы с 9 утра и до 6 вечера. Всегда был готов взять срочный заказ. В оставшееся время мог бы заниматься редактированием уже сделанных переводов. Оплата сдельная, без оклада, но у него – право первой ночи. Так что без заказов, а следовательно, без бабла, остаться не получится.

Я согласился. Тем более, что дома был только тупящий, скрипящий и свистящий (в прямом смысле) Интернет через диал-ап. На который, к тому же, постоянной заканчивались карточки. Так что рабочее место с Интернетом и необходимым минимумом бумажных словарей было для меня реальным благом.

А было это в середине июля. Аккурат перед началом пляжного сезона.

…Засиживаться на рабочем месте мне не пришлось. То, чем мне нужно было заниматься, был не совсем «письменный перевод». В основном это была рутинная, суетная, но довольно-таки бездумная работа «переводчика на побегушках». Почти как в фильме Шахназарова «Курьер».

Сейчас объясню, что это.

Большую часть заказов, проходящих через переводческие конторы, заказчику нужно заверить у нотариуса. Не суть важно, кто их переводит (может даже сам заказчик, если владеет языками). Важно, чтобы у нотариуса перевод был заверен человеком, в дипломе которого написано черным по белому «переводчик». Без этого нет сроста. И нет бабла ни у нотариуса, ни у конторы, ни у человека с дипломом.

Часто такие заказы обрабатывали какие-нибудь студенты. Или переводчики, которые сидели где-нибудь за городом и не имели возможности приехать к нотариусу. Эти переводы стекались к нам. В 9 утра я приходил на работу, наскоро их проверял (а иногда полностью переделывал), распечатывал, сшивал специальным образом и шел по нотариусам.

За короткий период времени я познакомился со всеми нотариусами города, которые не брезговали заниматься такой мелочью, как заверение переводов. Меня узнавали секретарши и предлагали чай. Мы сидели, дожидаясь вызова, ели сушки и жаловались, что лето проходит, а мы тут торчим в духоте.

Бывало, приходилось бегать сразу в несколько контор. Ибо то одно, то другое. То обед, то отпуск, то больничный.

Кроме того, «переводчик на побегушках с правильным дипломом» был востребован для «официального перевода» иностранцев с органами власти и управления. Этой работе я радовался. Платили за нее хорошо – по расценкам устного перевода. Хотя чаще всего ничего переводить не требовалось.

Например, ФМС или какой-нибудь суд выносил китайцам какое-нибудь административное предписание. Китайцы уже двадцать лет как в России, но без переводчика нельзя. А то вдруг чего. Звонили в контору, приезжал я, перекидывался парой слов с китайцами и представителем власти, понимал, что все тут всё отлично и без меня понимают. Представитель власти говорил: «Ты главное хотя бы пару слов по-китайски скажи, а то вдруг чего». После этого он долго и монотонно зачитывал предписание. Мы с китайцами молчали. В конце я спрашивал: 有问题吗? (Вопросы, мол, есть?) Китайцы мотали головой: нет, все понятно. На том и расходились.

Но все же основную часть работы составляли переводы и их редактирование.

Так вот. Никакой в них нет романтики. Сплошной цейтнот и затекшая задница.

Сидишь с текстом, ничего не понимаешь. Никакого тебе bkrs.info. Только бумажный «шанхайский словарь» и так, парочка справочников на все случаи жизни. Как в каменном веке. Бывает, как попадется какой-нибудь иероглиф незнакомый, который пока по ключам найдешь, весь словарь перероешь. А потом, смотришь на предложение: все иероглифы знакомы, а что написано, ни малейшего понятия.

Так и сидишь, взрываешь каждую строчку с динамитом. А вокруг лето. Море! Солнце! Пляж! Как в популярной в тот год песне группы «Игра слов» про бананы и «мы с тобой летим над волнами». Друзья зовут на Шамору. А кто-то с палатками на Попов. А ты сидишь с переводами. В офисе. Остаешься после работы. Потому что дэдлайн.

С переводами на китайский и с него все же попроще. Их хотя бы никто проверить не может )) Шучу, конечно. Впоследствии я воспитал в себе и более ответственное отношение к качеству перевода и обзавелся базой «носителей языка», кто завсегда за умеренную плату твой текст проверит. Но в то лето, впервые начав работать письменным переводчиком, пару раз гнал откровенную халтуру.

С английским языком это не прокатит. Ибо каждый второй у нас в душе, если не Райт-Ковалёва, то как минимум Виктор Суходрев, и в резюме у него про свободное владение английским написано. (Оставшиеся 50% населения «в школе учили немецкий», что видимо предполагает чтение Гегеля в оригинале). С английским халтурить, слава Богу, не получалось, но с ним была другая проблема.

Дело в том, что чуть ли не основная часть заказов у нас была… из Москвы. Там и емкость рынка больше, и разница во времени у нас очень удобная. Берет, например, московская переводческая контора срочный заказ. А сделать не успевает. Переводчики, знаете ли, люди ненадежные. «Был у нас толмач. Ему переводить, а он лыка не вяжет» — это из жизни. Так вот, заказ горит, неустойку платить не хочется. И тут в игру вступаем мы – верные партнеры из Владивостока. Заказ сливается нам (или часть заказа, если он совсем большой). Расчет на то, что за отпущенное нам время плюс 7 часов разницы во времени, мы нужный объем сделаем. Оплата по повышенному тарифу, все дела.

Вот для таких целей и держали многомудрые хозяева моей конторки «штатного офисного переводчика». Я должен был часть перевести сам, часть – раскидать по переводчикам-домушникам. Затем с них этот перевод затребовать, его свести в единый текст и желательно проверить-отредактировать. (Что, конечно же, самое мутное и иногда совершенно невыполнимое).

Бывало, мне в помощники пригонялись еще «специалисты». Помнится, был у нас как-то один дэдлайновый текст про взрывозащищенное оборудование (или что-то типа того). Дэдлайн был по Владивостоку – к утру. А получили заказ после обеда. Поделили на три части. Одну взял я (больше не смог бы, ибо unreal), еще две распределили между двумя страждущими легких и быстрых денег фрилансерами. А дабы они не промухали ничего, уговорили их приехать поработать в офис.

Приехал, значит, Макс Ч. (японист на пару курсов младше). И некий китаист, имя которого слишком известно в узких кругах, дабы называть его всуе – обозначим его «Сергей Б.» Засели за компы. Никаких соцсетей в те времена не было, так что парни банально начали проверять почту. Чем и занимались до моего ухода из офиса.

Я отзвонился начальству: мол, свою часть выполнил, переводчики на месте, работают. К утру текст будет.

Начальство справедливо выразило сомнение. Говорит, ты их лучше закрой на ключ, чтобы не сбежали.

«Ха-ха», говорю. «А может еще кандалами к клавиатуре приковать, чтобы наверняка?»

«А что», — отвечают. «Идея».

На утро я пришел в офис. Текст был.

Неотредактированный перевод от его величества гугл-транслэйта…

Впоследствии выяснилось, что парни еще какое-то время просидели за компами, прокрастинируя и дожидаясь вдохновения, без которого переводчикам никуда. Потом Сергей Б. предложил сходить за пивком. Макс Ч. согласился. Сиделось неплохо. Тем более, что у Макса Ч. в соседнем доме обнаружилась давняя знакомая, с которой он увлеченно переписывался. Сергей Б. предположил, что если бы у нее была подруга, то… В общем, парни посчитали, что ничего толкового из перевода все равно не получится, а вариант-минимум можно сделать и с помощью автоматического переводчика.

Ничего за этот текст нам, конечно же, не заплатили. Я к тому времени уже крепко подзадолбался сидеть с текстами – большая часть из которых касалась непонятной мне техники, и в содержании которых я и по-русски понимал с трудом. Трудозатраты были колоссальные (так всегда, пока не набьешь руку и клиентскую базу со схожими заказами). А выхлоп минимальный.

В общем, где-то через пару недель постоянной работы в офисе я «вернулся» домой, но взяв обещание, что иногда буду заезжать выполнять какие-нибудь срочные заказы.

Была, например, такая работа: перевод таможенных деклараций. Шаблон давным-давно переведен, нужно только в нужных местах поменять цифры и название товара, после чего распечатать и сшить, скрепив печатью переводческого бюро. Заказчик за это платил как за обычный перевод. Ну и переводчику, кто выполнял эту рутину, кое-что перепадало.

Однажды я поехал в офис, потратив на билет в автобус последние 5 рублей. Расчет был на эти самые декларации. Получив «гонорар», которого хватало на пару дней жизни и пару бутылок шампанского, я встретился с другом Семеном, у которого была такая же скучная работа. Как всегда тем летом, мы сидели где-то на Арбате или на Макаре (возле памятника Макарову). Что-то пили и о чем-то разговаривали. Я понял, что желание зарабатывать на жизнь переводами у меня пока пропало.

На следующий день я случайно встретил на Арбате свою давнюю подругу и коллегу по бару «Папарацци». Мы зашли в родное заведение выпить чая. Один из барменов как раз уехал на полтора месяца в отпуск, так что меня готовы были принять назад буквально в этот же вечер. Как я и хотел: на время.

Я счастливо отработал за стойкой еще почти два месяца. Осенью, которая наступила в том году необычайно рано, купил билет на самолет и улетел… в Магадан. Но это, впрочем, совсем другая история.

ivan-zuenko.livejournal.com