Архив рубрики "история"
Всеволоду Овчинникову — 85
Выдающемуся российскому журналисту, писателю, востоковеду Всеволоду Овчинникову 17 ноября исполняется 85. Из них 11 лет он провёл в Китае, семь — в Японии, пять лет — в Англии. Тринадцать лет был одним из ведущих передачи «Международная панорама» на Центральном телевидении. А сейчас работает в «Российской газете». Книги Всеволода Овчинникова переиздавались множество раз, в том числе и за рубежом, в тех странах, которые он описывал. Журналист считает, что «надо быть интересным для людей — вот главный залог успеха».
Эту жемчужину Всеволод Овчинников вырастил сам на японской ферме Микимото. Из сотни устриц выжило всего несколько.
«11 жемчужин выросло, из них три имеют коммерческую ценность. Одну я оставил для галстука, еще две на сережки дал дочке», — рассказывает он.
Восток научил обозревателя Всеволода Овчинникова еще тысяче разных навыков. А он научил советских читателей, у которых шансы попасть в Японию и Китай в те годы равнялись почти нулю, как говорить правильно – не суши, а «суси». Писал о кухне, нравах, театре кабуки, гейшах и при этом освещал съезды Компартии. От бдительных партийных начальников Овчинникова спасала его компетентность. Вчитываться в его комментарии для программы «Время» отказывался даже председатель Гостелерадио.
«Сергей Лапин так всегда демонстративно отодвигал, мол, здесь мне тебя учить нечему, ты лучше расскажи, у гейши какую тесемочку надо потянуть, чтобы кимоно распахнулось и так далее. Я какой-то жизненный опыт ему рассказывал, и на этом цензура заканчивалась», — вспоминает Овчинников.
Представлять газету «Правда» в Китай Овчинников уехал в 27 лет, став самым молодым журналистом-международником в стране. Именно он готовил встречу Хрущева и Мао, Горбачева и Дэн Сяопина, был первым советским журналистом, которого пустили в Тибет. Овчинникова чаще остальных печатали, и поддавались на его авантюры.
«После того, как Мао разругался с Хрущевым, у нас возникла размолвка трагическая на много лет, я убедил начальство, что китайский и японский язык — это как русский и белорусский, одно и то же. Те косые, эти косые, те желтые, эти желтые, там иероглифы, тут иероглифы, что это одно и то же. Короче говоря, через два года после возвращения из Китая, после семи лет в Китае, я поехал на семь лет в Японию. И тут понял, какой же я нахал, какая это была дерзость — это оказались совершенно разные вещи», — говорит он.
Китай, Япония, потом пять лет в Великобритании, 13 лет в качестве ведущего «Международной панорамы». Редакций в его жизни было всего две – «Правда» и «Российская газета», где Всеволод Овчинников последние 17 лет ведет рубрику. Такой верности работодателю его научила Япония.
«Как я в своей книжке написал — давка у эскалатора. Толкаются очень, а ступил на эскалатор — дальше уже ты медленно плывешь, всегда с одногодками своими на одном уровне. Нет головокружительных карьер, стаж — главное мерило», — говорит он.
От Китая остались педантизм и пунктуальность. Вслед за Овчинниковым китайцев многие стали называть немцами Азии, а японцев – русскими Азии, за эмоции и развитую интуицию. Книгу о Японии «Ветка сакуры» в 1970-м напечатал журнал «Новый мир». Бестселлер на родине переиздавался 40 раз, а в Японии — четыре. Еще его штудировали будущие сотрудники японской ячейки в академии ЦРУ. Всего Всеволод Овчинников написал 20 книг. 21-я – «Размышления странника» – вышла к юбилею. Себя журналист называет «долгоиграющей пластинкой». Ему 85, но за комментарием к нему как лучшему знатоку политики и нравов Японии и Китая обращаются постоянно. Будь это авария на «Фукусиме» или Олимпиада в Пекине.
Мальчики императора Ши Хуанди
Странные фотки попались в китайском интернете, утверждается, что снято в Сиане, но мне такие кадры видеть не приходилось.
Едят ли китайцы детей. Часть вторая
кликабельно
Магазета порадовала «свежатинкой» на тему, о которой в ДКД была помещена заметка еще год назад. Если основываться не на слухах, а на проверенных данных, то документально зафиксированный случай поедания младенца в Китае был зафиксирован в 1961 году в провинции Хунань в семье крестьянина Лю Цзяюаня (刘家远).
Это было время, получившее в истории название Большого скачка, когда Мао с помощью создания народных коммун хотел превратить отсталую аграрную страну в современную индустриальную.
Сильная засуха 1960 года стала причиной неурожая и голода, которые не обошли и семью Лю. Чтобы прекратить страдание сына, Лю Цзяюань убивает его, а затем, расчленив, отваривает и поедает. Кто-то из сострадательных соседей доносит об этом властям. Лю арестовывают и, после непродолжительного следствия, расстреливают.
Китайские кули (苦力) времен Китайской республики (民国)
Слово 苦力 пришло в китайский язык из английского coolie, которое в свою очередь произошло от क़ूली , что в переводе с хинди значит «работник». Как писали в свое время Брокгауз и Ефрон: Ввоз кули имел немало невыгодных сторон, тем не менее, он заменил часто ленивых негров прилежными и умеренными индийцами и помог многим колониям вынести тяжелые экономические кризисы.
Китайские кули в основном занимались переноской тяжестей. Все фотографии, кроме последней, сделаны в Китае во времена Китайской республики. Последняя фотография снята в Индии.
Цивилизация Китая
С полгода назад я написал небольшой текст о Тибете. О рабстве, царившем там до вторжения китайских войск. О теократическом режиме тибетских лам, по сравнению с ужасами которого бледнеют любые Освенцимы.. Ну, в общем, так как я это видел. И пережил нашествие оргазмирующих на тибетские мифы и сказки фанатов. Боюсь, сейчас есть шанс на повторение пройденного — но уже с другой стороны. Тем не менее.
Все время говорится и пишется, что хаос Ближнего Востока в конечном итоге нацелен на Китай. Оставляя за скобками собственно Китай. О котором говорят много — но фактически ничего. Он такой чёрный ящик, вокруг которого есть некий набор из мифов, легенд и околореальной информации. Я попробую сделать небольшой обзор по Китаю — но не с точки зрения экономики/политики. Я хочу объяснить, почему лично я отношусь к Китаю как к инопланетной цивилизации — не враждебной, но и не дружественной. Иной. Чужой. Почему, говоря о Китае, вообще невозможно сколь-либо достоверно оперировать привычной нам системой координат.
***
Л.Р.Вешинин putnik1 неоднократно называл США Валинором, беря это сравнение из Мира-Текста Толкиена. Мир действительно есть Текст. По крайней мере мне эта версия познания вполне симпатична, хотя и не полна. Поэтому, взяв мир Средиземья за некую модель, я бы сказал, что Китай и китайцы в этом Тексте практически конгруэнтны эльфам.
Эльфы Толкиена — бессмертны. Точнее — они бесконечно живут, ибо убить их как раз очень даже можно. Однако бессмертие создаёт — и не может не создать — совершенно иную, чем у смертного, психику бессмертного существа. Принципиально иную мотивацию поступков и мыслей.
Китай — бессмертная цивилизация. В том смысле, что она на сегодня самая древняя из существующих на Земле. Древнейшие письменные источники датируют время ее существования более трех с половиной тысяч лет, китайские учёные называют цифру в 5 тысяч лет — но так или иначе, древнее Китая на сегодня нет ничего. Египетские фараоны правили в то время, когда Китай уже разменял своё детство, юность и зрелый возраст.
Для бессмертного существа — живи они на самом деле — были бы характерны три основных и принципиальных по сравнению со смертными психические особенности. Во-первых, горизонт планирования. Бессмертный может смотреть в такую перспективу, которая для смертного недостижима с точки зрения здравого смысла и конечности существования. Если для России 2020 год есть реперная точка для стратегического планирования («Стратегия 2020», Путин во время последнего визита в Китай также в качестве конечной видимой точки наших отношений на сегодня называл эту дату), то китайцы беспроблемно оперируют 2050 годом, как промежуточной точкой своих планов. Скажем, они спокойно рассчитывают развитие своей энергетики до 2050 года, не останавливаясь на этой дате, а лишь намечая контрольные цифры — я чуть позже вернусь к этому вопросу.
Второй принципиальный момент, вытекающий из бессмертия — неизменность целевых установок. Психика человека и общества в целом пластична и изменчива в начале жизни — это свойство помогает обществу использовать энергию молодых для своей приспосабливаемости к изменениям окружающего мира. Для бессмертных такой подход невозможен — у них нет избытка молодежи — старики-то не умирают. Поэтому социум бессмертных обязан быть предельно консервативным и монолитно-стабильным. Для Китая неизменность и консерватизм — основа его выживания. Китай не приспосабливается к окружающему миру, а наоборот — приспосабливает его под себя. Это очень важная особенность — и далее я её постараюсь обосновать уже на конкретных примерах.
Наконец, третья чрезвычайно важная специфическая особенность, вытекающая из бессмертного статуса — неспособность быстро и адекватно реагировать на текущие угрозы. То есть, как раз реагировать-то бессмертный будет — и даже обязан. Для бессмертного жизнь — величайшая ценность, он ценит её значительно выше, чем смертный, который знает о конечности своего существования, поэтому бессмертный обязан реагировать на любые незапланированные изменения предельно жестко и быстро — но как раз поэтому далеко не всегда адекватно. Он умеет грамотно и очень точно планировать на очень длительные сроки — но именно поэтому неспособен верно оценивать текущую сиюминутную обстановку.
Я думаю, что эти три особенности, вытекающие из условно-бессмертного статуса, должны помочь понять логику моих наблюдений и выводов, которые я изложу ниже. Понятно, что напрямую аналогизировать мифическое существо и его возможную психику с реально существующим социумом дважды некорректно. Но иного пути познания на самом деле не существует. Говорить о чём-то чуждом всё равно приходится в привычных терминах, образах и категориях. Понимая, что картина изначально будет искажена. Есть, конечно, иной путь — стать китайцем. Но не у всех это получится.
(продолжение следует)
Китайская тюрьма
Интересный исторический памятник находится в китайском городе Пинъяо (平遥). Это тюремный комплекс времен последней китайской династии Цин. Использовался как тюрьма до 60 годов 20 века.
Вход в тюрьму.
Всеволод Овчинников вспомнил Китай 50-х, Мао Цзэдуна и Хрущева
В марте 1953 года я сошел с поезда Москва — Пекин, чтобы на семь предстоящих лет стать собственным корреспондентом «Правды» в КНР.
В свои 27 лет я был тогда самым молодым советским журналистом, командированным на постоянную работу за рубеж.
Старое здание Пекинского вокзала находилось напротив южных городских ворот, за которыми расположены площадь Тяньаньмэнь и Императорский дворец. Не меньше чем древние постройки меня удивили потоки велосипедистов и рикш при полном отсутствии других видов транспорта.
Наши соотечественники ездили тогда на советских «Победах» с китайскими водителями. Самим садиться за руль запрещалось. После победы революции в КНР был принят закон, по которому иностранец, сбивший китайца, должен был пожизненно выплачивать пособие не только ему, но и его детям до совершеннолетия.
Единственным видом общественного транспорта в Пекине были трехколесные велорикши. Но пользоваться ими нам тоже запрещалось по морально-этическим соображениям. Это особенно огорчало наших жен. Отправляясь за покупками, им приходилось шагать пешком многие километры.
