Краснодарский ученый и изобретатель Дмитрий Лопатин (26 лет) и не думал, что заказ литра органического растворителя в китайском интернет-магазине может обернуться риском уголовного преследования.
Лопатин заказал вещество под названием гамма-бутиролактон для работы над гибкими солнечными батареями нового типа. Однако, к несчастью, этот специфический препарат оказался в списке запрещенных психотропных. В июне Прикубанский районный суд Краснодара приговорил Лопатина к трем годам колонии условно. Сегодня стало известно, что дело принимает новый оборот: прокуратора Краснодарского края хочет обжаловать приговор, добиться обвинения Лопатина в контрабанде и присудить ему уже 11 лет лишения свободы. Slon поговорил с молодым ученым о его удивительном изобретении и дальнейшей судьбе.
– Что же произошло?
– У меня проект, связанный с производством батарей нового типа. Во всем мире популярны кремниевые солнечные батареи, а у нас они – на перовските, альтернативном материале. Мы работаем над технологией напыления перовскита слой за слоем на подложку из стекла или пластика. То есть можно превратить в солнечную батарею любую поверхность – крышу, окно или стену. Батареи очень гибкие и легкие, а однородность поверхности при нанесении чернил выше в сравнении с аналогами, которые появились в США и в Австралии.
Так вот, чтобы сделать те самые чернила, нам нужно растворять их компоненты. Для одного из них, иодида свинца, известны только три растворителя. Раньше мы долго работали с диметилформамидом, но он считается канцерогенным, так что мы могли с ним экспериментировать только в небольших количествах, для масштабного производства он бы не годился.
Поэтому я долго думал над заменителем для него. Около года я изучал зарубежные научные статьи и выяснил, что аналогом может стать гамма-бутиролактон. В России мне ни производителей, ни поставщиков найти не удалось, а вот в одном китайском интернет-магазине он был. Я заказал его еще в мае прошлого года, среди других веществ, он пришел в июне – вот и закрутилась вся эта история.
– У вас были мысли, что гамма-бутиролактон может быть запрещен в России?
– Честно, нет. Я часто заказывал в Китае реагенты. Обычно половину того, что нам было нужно, мы заказывали за рубежом. В китайских интернет-магазинах, в «Википедии» гамма-бутиролактон как психотропное вещество не значился. В Китае он стоит дешево и свободно продается как промышленный растворитель – как у нас ацетон. Даже найти магазин, где можно было заказать литр, было довольно сложно – везде продавали по 15–20 литров. В общем, сомнений у меня не было – ничем не примечательное промышленное вещество, распространенное не только в Азии, но и в США, например. То, что кто-то посмотрит на гамма-бутиролактон как на то, что можно пить, я и предположить не мог. Согласитесь, это уже нецелевое использование реагента.
– Как вы узнали, что гамма-бутиролактон считается еще и психотропным веществом?
– Пока он два месяца шел из Китая, мы нашли способ изменить технологию, чтобы нам нужен был диметилформамид только в небольших объемах. Так что когда гамма-бутиролактон пришел, я не торопился его забрать, хотя у меня на руках было таможенное уведомление. Мне начали звонить с почты: приходите оформляться, таможня нас штрафует и лишает премий. Это мне уже показалось подозрительным. Я слышал много плохого про «Почту России» и как-то не исключал подвоха.
После шестого звонка я пообещал, что приду через час и все сделаю. В отделении меня попросили описать все то, что внутри посылки: какие вещества я заказал, сколько они стоили, от кого я их получаю, в каких они объемах. А потом таможенный инспектор попросила описать свойства каждого вещества, в том числе указать, ядовитые ли они, являются ли психотропными или наркотическими средствами. В отрицательных ответах на вопросы про токсичность я и не сомневался, я это долго изучал, а вот про психотропность я решил проверить еще раз со смартфона. Но интернет пропал. Я потом понял, что это телефон поставили на прослушку и, наверное, это как-то было связано с доступом в мобильный интернет. Сейчас я оцениваю действия и сотрудников почты, и таможенного инспектора как провокацию.
– И что потом?
– На месяц все затихло. А потом началось следствие. В конце июля 2014 года мне удалось сьездить в Индию к партнерам, а с середины августа с инвесторами и потенциальными заказчиками лично общаться я уже не мог – получил подписку о невыезде.
Я считаю, что если почте и таможне было известно (а им это было известно – на посылке стояло название реагента), что в посылке запрещенное для оборота вещество, они могли бы вести себя иначе, остановить посылку на границе. Но она была пропущена до Краснодара. Я думаю, что предполагалось, что вещество пойдет на изготовление наркотиков и что целью было проследить всю цепочку. По всей видимости, так как посылку я так и не получил, все поняли, что нам гамма-бутиролактон нужен для научной работы. Но дело все равно завели. Кстати, я проходил проверку на детекторе лжи, он показал, что умысла использовать гамма-бутиролактон как психотропный препарат у меня не было. Суд это учитывал, но полностью обосновать мою невиновность, видимо, не смог.
– Какие сейчас ваши планы, когда прокуратура открыто заявила о своем намерении оспорить решение?
– Конечно, мы сделаем все, чтобы доказать, что о контрабанде не может идти и речи. Если прокуратура сделает заявленное, мы пойдем на апелляцию. Сейчас, честно говоря, меня больше интересует развитие проекта, а не суды. Я очень стараюсь не отвлекаться.
– Как давно вы занимаетесь этим проектом?
– Больше трех лет, компания зарегистрирована в мае 2014 года. Общая сумма финансирования приблизилась к 2,5 млн рублей – это и наши деньги, и средства из грантов и призов в конкурсах. Нам уже удалось добиться себестоимости 1 кв. метра наших солнечных батарей в $10–15, это в пять раз дешевле аналогов. При этом 1 кв. метр батареи сможет вырабатывать до 150 Ватт. Еще наши батареи с трехмерной поверхностью, а не плоские: это позволяет им эффективно ловить косые солнечные лучи – поэтому они здорово работают и, например, при заходящем или восходящем солнце, и в облачную погоду.
– На какой стадии сейчас ваша технология?
– У нас почти готова конструкция принтера, который будет наносить чернила. До конца года мы планируем собрать опытный образец, на котором будем печатать солнечные батареи среднего размера – будем показывать их потенциальным покупателям, искать тех, кто согласится на первые тестовые внедрения.
– Как будет выглядеть ваша продуктовая линейка?
– Мы можем наносить солнечные батареи в виде черепицы на крыши. Еще есть вариант оборудовать ими солнечные коллекторы, которые смогут не только нагревать воду и давать дому тепло, как сейчас, но и производить электричество. Я пока не могу точно сказать, как мы будем выходить на рынок, но, скорее всего, мы будем работать с компаниями-партнерами, мы хотим оставаться производителями солнечных батарей, а не сервисной компанией, которая будет выезжать на место и оборудовать дом. Мы рассматриваем модель разделения доходов и лицензионную модель. Само оборудование обойдется около $20 тысяч.
– Где вы планируете первые шаги по внедрению, в России или за рубежом?
– Мы уже участвуем в переговорах о тестовых поставках в Индию, где, по разным подсчетам, до 40% людей живут без электроэнергии. В том числе наши солнечные батареи могут поставить на солнечной электростанции на границе Индии и Пакистана, которая планируется к запуску в 2016 году. После проекта с индийскими партнерами, надеюсь, у нас на руках будут образцы, и мы будем активнее искать инвестиции. В России не очень большой рынок солнечных батарей и вообще новой энергетики, так что мы хотим искать партнеров с экспертизой за пределами страны. Мы планируем привлечь около $100 тысяч, которые пойдут как раз на собственное лабораторное производство – тот самый опытный принтер.
– Ваша компания, «Фотохим Электроникс», судя по открытым источникам, участвовала в выставке «Открытые инновации», вы были лауреатом Зворыкинской премии. Как получается, что государство одновременно помогает ученым и тормозит их работу?
– Я хорошо понимаю, что есть институты, которые помогают развивать технологии, а есть те, которые не имеют к этой работе никакого отношения и, скажем так, не помогают. Думаю, что все, так или иначе, упирается в деньги. Например, когда за меня взялись таможенники и ФСКН, у меня два месяца не было адвокатов, хотя следствие уже шло. Если бы уже тогда у меня были деньги на адвоката, думаю, дело бы не зашло так далеко.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.