Наши нацболы в Китае

Камрад Kosarex пишет:

Хорошо устроился нацбол

http://alter-vij.livejournal.com/196339.html#t2998259
Понятно, что Китай уже потихоньку спонсирует появление у нас специалистов, переписывающих историю в нужном для Китая духе. Честно говоря, этим все всегда занимаются. Китай тоже этим давно занимался. Только сама КНР пишет свою историю в неприемлемом для России духе. Вину за конфликт на Даманском возлагает на СССР и ни капли вины на Мао Цзэдуна. Вину за разрыв связей в 1960 году тоже возлагает исключительно на СССР. Вину за подавление восстания ихэтуаней (боксеров) возлагает на России и нет ни капли вины за обстрелы Российской земли со стороны китайцев.

Насчет нейтрального Китая под властью Гоминьдана это сказочка. Не сказочка нечто иное — категорическое требование присоединить к Китаю Гоминьдана всю МНР (Внешняя Монголия) и часть советского Дальнего Востока вместе с портом Владивосток. Это полностью разрушало связь между Северной Кореей, где стояли советские войска, и СССР. Насчет Монголии меня уже тролли атаковывали как за признание факта, что цены на газ начнут падать. Контроль над Внешней Монголией полностью отрезает от СССР, а ныне РФ всю Восточную Сибирь за счет стратегического удара по линии Монголия-Тува-Хакассия-Красноярск. Но эта сказочка нужна как платформа для примирения с Тайванем. Реальный Китай Чан Кайши мог опираться исключительно на американцев. Только в США он мог получить необходимые ресурсы — деньги, промтовары, станки, заводы, оружие. Далее мы знаем историю миролюбивой Японии и миролюбивой провинции Тайвань. Как-то им не помешало миролюбие обзавестись американскими базами.

В любом случае Сталину помогло, что режим Гоминьдана был гнилым, а американцы это вовремя не могли сообразить. Наемная армия имела слабую мотивацию к ведению боя, поскольку рядовой состав набирался из нищих, которые шли туда не умирать за Родину, а спасаться от голодной смерти. КПК тоже набирала бедняков, но провела земельную реформу. То есть, бедняк воевал не только за собственную миску риса, но и за тот кусок земли, который давал шанс не умереть с голоду его родителям, братьям и сестрам. Зато солдат Гоминьдана знал, что в случае его смерти он уже не будет посылать часть жалования родным. Почувствуйте разницу.

Самое интересное, что я отнюдь не против прав нацболов подработать в КНР. Проблема не в том, что кто-то что-то подрабатывает, а в том, что остальные, кто там не подрабатывает, могли иметь право остаться при своем мнении.

Ещё один нацбол хорошо устроился

http://lib.rus.ec/b/199449/read
Бывший нацбол Чекунов уютно устроился в КНР преподавать русский язык. Но он писатель. Сперва написал роман Кирза. Затем взялся за китайскую тему — написал Шанхай. Любовь подонка.

Скажу кратко. Некий русский препод в Шанхае крутит роман со студенткой китаянкой. Роман хороший, особенно, если учесть качество современной литературы. В конце он, как писатель, вовремя убивает любовницу главного героя, пуслав её на родину в эпицентр будущего землетрясения. Нормально, вон, Хэмингуэй в Прощай, оружие вовремя прикончил героиню в ходе родов в Швейцарии. Концовка как концовка. Тем более, сам Чекунов в чем-то схож с Хэмингуэем. Он лежа жмет сто пятьдесят, здоров как бык, воевал в Приднестровье, работоспособен, полон морально-волевых качеств и любит выпить. Может быть, боксом не занимался, мало с рюкзаком по природе шастал. Тем не менее, параллели налицо. Силен мужик, уважение вызывает, да и левый, как и Хэмингуэй, в нашем варианте — бывший нацбол.

Но силен он и разоблачителен, когда пишет о нас, которых может согнуть как гвоздь и на палец намотать. Китайцев тоже может согнуть. Но, нет, прогнулся и сам не заметил. Герои Хемингуэя пьют с каким-то чувством достоинства. Они и в запой впадают, и выходят из запоя с чувством собственного достоинства. У них нет ничего самоунижительного. Вы верите, что иностранный препод не может купить в КНР нормальную выпивку, а не вынужден жрать гаоляновку? Я не верю. В Шанхае вполне можно водку или виски купить, можно взять подешевле водку Куньцзы, есть вино, есть местные ликеры и наливки. Шерри-бренди в 30 градусов вполне европейский напиток, а стоит куда дешевле привозного виски. Нет, Чекунов именно унижает своего «автобиографичного» героя, унижает его как русского человека. Вот ведь пьянь, жалкое убожество, а в любви повезло.

Возьмите Прощай, оружие или Фиесту. Вроде, молодой пацан приехал на итальянский фронт, пьет дешевую граппу стаканами, а его это не унижает. Вроде, нажирается почти в стельку главный герой в Фиесте, жалок, себя жалеет за потерю мужского достоинства на фронте, цель жизни потерял, в нимфоманку влюбился, а его стакан вина не унижает. Даже нет подтекста — ах, кто я? Жалкая пьянь, а она очаровательная англичанка! — Читаем и понимаем всё нормально, мол, зато он умный человек, понимает мир, снисходителен, страдает не из-за любви к стакану.

Вот она проблема наших крутых граждан. Силен человек, волю имеет, но дали кусочек денег и кусочек спокойной жизни, и он уже на коленях. Чекунов даже не понимает, как он выглядит для китайцев в романе. Сильный человек себя не ценит, сильный человек не может даже быть на равных с восемнадцатилетней девчонкой. Ах, я всего лишь русская пьянь, а она молоденькая, высшее существо. Короче, в реальности она — китаянка из провинции, нищей семьи, встретилась с богатым иностранцем с положением в обществе, высокообразованным, богатырем, с отличной потенцией и большим размером члена.

Надо всё-таки понимать, что для китайцев такая литература воспринимается со странным чувством. Для китайцев чувство собственной неполноценности это нечто постыдное. Для американцев тоже нечто постыдное. Нас же приучили, что чувство собственной неполноценности не просто нечто нормальное, этим чувством ещё можно похваляться и его выпячивать перед посторонними. Зато со своими можно не церемониться. Сравните образы русских женщин у Чекунова с китаянкой. Русские женщины плохие. Они не осуждают его за пьянки, они сами жрут как лошади, но они не видят в Чекунове как нечто ценное то, на что я указывал — здоровый парень, не побоится под пулями оказаться, совесть имеет, работает ради мечты стать писателем как проклятый, мужик мужиком. И вдруг он себя ощущает рядом с китаянкой только плохо замаскированным алкоголиком.

Вот эта двойственность мужчин-нацболов в глаза бросается. Да, разве только в нацболах дело! Ведь не пулей и не водкой оказываются наши крутые мужики сбиты на колени. Подошли, по головке погладили, денежки в руки сунули, колени сами подогнулись. Вот за эту правду жизни Чекунова читать стоит.

А мне после его романа хочется громко крикнуть — девушки, полюбите меня, я — пьянь, я — бездарь безвольная, я в литературе не разбираюсь, своих идей не имею, себя не уважаю, языков не знаю, я только червяк. Вот хочется мне большой и страстной любви. Полюбите же меня наконец. Нет, точно, любви именно я, конечно, достоин, но именно за то, что в любых обстоятельствах не хочу чувствовать себя червяком.