Нобелевскую комитету не раз случалось присуждать премию по литературе, руководствуясь явно политическими мотивами. Но прогиб такой силы, как сегодня, тянет на рекорд. Присудить литературный Нобель зампреду Союза писателей Китая Мо Яню – это сопоставимо разве что с премией другому писателю с такой же должностью, Шолохову в 1965 году.
Мо Яня и Шолохова сближают не только высокие посты в литературной бюрократии. Шолохов – любимый писатель Мо Яня. По словам китайского лауреата, он вообще очень любит русскую литературу. Оно и понятно, в коммунистическом Китае, где вырос и живет Мо, не так, чтобы Оруэллом и Воннегутом зачитывались, – выбирать не приходилось. Помимо Шолохова, Мо Янь также любит Льва Толстого и Тургенева.
Очень показательно, что в этом списке нет почти обязательного для всей читающей Восточной Азии Достоевского. Сомнительные психологические глубины китайского нобелиата не интересуют, лучше развернуть перед читателем широкое историческое полотно с битвами, народными массами и судьбами родины.
Его наиболее известный мировой общественности роман – «Красный гаолян». Если кому-то не достаточно одного названия, то в самом романе рассказывается о трудной жизни китайских крестьян накануне и во время вторжения японских империалистов в Китай в конце 30-х годов. Особое внимание писатель уделяет зверствам японской военщины и героическому сопротивлению китайских партизан.
Значение этого романа в Китае можно понять по тому, что экранизировать его доверили не кому-нибудь, а главному официальному режиссеру КНР Чжан Имоу. Тому, кто потом ставил церемонии открытия и закрытия пекинской Олимпиады 2008 года.
Нобелевский комитет явно очень торопился вручить Мо Яню премию, потому что лауреат на удивление молод – ему всего 57 лет. Обычно литературный Нобель дают мэтрам, которым уже лет 70, а лучше 80. Но с Мо Янем надо было спешить: ведь у такой важной страны, как КНР, до сих пор не было ни одного Нобелевского лауреата.
Конечно, вообще китайцы среди лауреатов были, но все неправильные. Например, в 2000 году литературный Нобель достался Гао Синьцзяну. Но у него отец – шанхайский банкир, мать – актриса. Самого Гао во время Культурной революции сослали в трудовой лагерь, а потом выслали во Францию и лишили гражданства. Так что лауреатом от КНР он никак считаться не может, хотя жил в Китае почти до 50 лет и пишет на китайском.
Другой китаец-лауреат еще хуже. Когда в 2010 году Нобелевскую премию мира присудили диссиденту и правозащитнику Лю Сяобо, Пекин вызвал на ковер норвежского посла для протеста, а китайская делегация бойкотировала торжественную церемонию вручения премии. Само собой, никто не стал выпускать Лю из китайской тюрьмы, чтобы он съездил в Норвегию за наградой. Про премию для далай-ламы лучше вообще не вспоминать.
А тут такой замечательный писатель Мо Янь. Крестьянский сын, даже школу не закончил, работал в поле, потом на заводе, потом в армии служил. И вообще, сосновой корой завтракал.
Отношения с коммунистическими властями Китая тоже прекрасные. Мо Янь никогда не был замечен в попытках заступиться за кого-нибудь из китайских политзаключенных и в публичной критике пекинского начальства. Он не просто не поддерживал разных диссидентов, а даже отказывался участвовать в совместных семинарах с опальными китайскими писателями на литературной ярмарке во Франкфурте.
Мало того, Мо Янь публично заявлял, что в КНР нет никакой литературной цензуры и китайские писатели абсолютно свободны в своем творчестве. Что совершенно не соответствует действительности, потому что даже романы самого Мо Яня в Китае запрещали.
Например, в начале 90-х китайские власти запретили публикацию его романа «Страна вина». Слишком много там было всего про коррупцию, алкоголизм и прочие безобразия китайской провинции, пускай и в виде фантасмагории. Неподготовленный читатель может и не разобраться, что это не социалистический реализм, а магический.
В 1995 году под давлением властей Мо Яню пришлось написать самообличительную статью, в которой он критиковал себя за то, что в своих романах недостаточно раскрывает тему классовой борьбы. Но с тех пор растущее международное признание защитило его от подобных унижений, и он, видимо, решил, что такая свобода наступила в Китае для всех.
Последний громкий акт конформизма у Мо Яня случился совсем недавно – этим летом. Он принял участие в торжественной церемонии переписывания программной речи Мао Цзэдуна о задачах новой, коммунистической китайской литературы и искусства. Церемонию затеяли в честь 70-летнего юбилея речи. Сложно сказать, что было бы с Мо Янем за отказ участвовать. Но вот некоторые китайские писатели отказались – и ничего, пока их не расстреляли.
Хотя есть в этом решении Нобелевского комитета и приятные моменты. Благодаря успеху Мо Яня, Нобель не достался другому азиатскому фавориту – Мураками. А то такими темпами шведские академики могли бы и до Коэльо с Ричардом Бахом докатиться.
Да и вообще все эти переписывания маоистских речей и прочее сотрудничество с коммунистическими властями – маловажная ерунда. Потому что Мо Янь, судя по всему, – действительно выдающийся писатель. На русском языке он пока еще не издавался, но восторженные отзывы таких мастеров, как Кэндзабуро Оэ, – это лучшая гарантия качества. Только литературного Нобеля Мо Яню дали совсем не за творческие достижения. А потому что он оказался наиболее подходящей кандидатурой, чтобы загладить перед Китаем предыдущие обиды и продемонстрировать непредвзятость Нобелевского комитета.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.