А не завоевать ли нам Китай?

В последнее время панические настроения по поводу китайской военной угрозы приобретают черты истерии. Чем только нас не пугают. Daokedao отлеживает данные материалы, как не лишенные интереса, и регулярно дает на них ссылки. Назову только две примечательных публикации из свежих: последнюю статью Александра Храмчихина «Победа будет не за нами», и видение проблемы Никитой Стариновым «Неизбежный китайский удар».

С аргументами авторов можно поспорить, но если угроза действительно существует, то хотел бы предложить решение, которое раз и навсегда избавит нас от этой головной боли. А именно, напасть на Китай первыми. Подобная мысль возникла у меня после прочтения на одном популярном китайском форуме пораженческого текста анонимного китайца под заголовком «Если США нападут на Китай, я сдамся американцам». (假如美军攻打中国 我就向美军投降). Вот перевод:

====

Если американская армия атакует Китай, я и моя подруга сбежим в ее дом, который расположен в горах. Там нет ничего ценного, но есть еда и вода. Американцы не будут сбрасывать туда свои ракеты «Томагавк», поэтому мы будем в полной безопасности. Я смотрю телевизор, поэтому знаю, американские солдаты совсем не похожи на японских солдат прошлых времен, не грабят и не насилуют, не проводят политику полного уничтожения. Во время Корейской войны, китайцы воевали с американцами не на жизнь, а на смерть, так как наша пропаганда демонизировала Америку. В то время, китайцы думали, что если США займет Китай, это будет страшней японской оккупации. Но это был ошибочный взгляд. Напротив, американские солдаты делают все возможное, чтобы не причинить вреда простому народу. Обеспечивают продовольствием и водой, оказывают медицинскую помощь. Какая разница по сравнению с китайскими правоохранительными органами. Там о чем же беспокоиться. Сиди себе дома и спокойно жди, когда США победит Китай.

Неважно, кто станет править страной. Я и так был благонамеренным гражданином на протяжении десятилетий. Для меня все равно, кто руководит. Если это будут американцы, или американское марионеточное правительство, не будет ли это предпочтительней. Разве не живет афганский народ сейчас лучше, чем при Талибане.

Если наше правительство не собирается оставлять меня в покое, а навязывает мне оружие, чтобы я шел воевать, то, скрепя сердце, я пойду. Но я вовсе не собираюсь становиться героем и закрывать собой амбразуру. Даже если вы мне дадите полмиллиона долларов. Крича «ура» вместе со всеми, когда все наступают, я буду следовать за ними, а когда все будут отступать, я буду впереди.

К тому времени, когда возникнет потребность в таких как я для ведения военных действий, государство практически уже погибнет. Войска будут разбиты. Я не пойду вместе со всеми в горы для ведения партизанской войны. А сдамся американцам, чтобы показать им дорогу.

Нет ничего плохого в том, чтобы стать военнопленным. В лагерях их кормят и одевают, обеспечивают им безопасность. А самое главное, я сохраню жизнь. Я смогу выжить, оставаясь лояльным. У меня есть жена и дети, они для меня в сто раз ценней, чем какие-то государство и нация.

Конечно, надеется множество патриотов, которые обзовут меня предателем и проклянут, но меня это не волнует. Для меня государство не значит ничего, я лишь маленький лояльный человек. Я познал себя. На протяжении многих лет я внимательно наблюдал за нашей властью, поэтому я уже не тот патриот, каким был в двадцать лет. Раньше я не понимал этого. Когда я бы студентом, я был похож на многих современных антиамериканистов, горячим и молодым. Мы с сокурсниками считали, что должны быть опорой государства, служить ему как хозяину. Однажды мы непринужденно и без должного почтения сказали ему: «Господин, на вашей одежде есть пятна», но в ответ получили оплеуху и были посланы в глубокую жопу. С этого момента я прозрел, став ясно понимать суть вещей.

Я законопослушный человек. Дела государства меня никак не касаются. Почему они должны вызывать у меня эмоции. С тех пор, как я искренне стал лоялен к власти, мне все равно, кто является моим хозяином. Кто сейчас хозяин, тому я и послушен.
Однако, покорный народ имеет свои правила. А именно. Продавать индивидуальность, но не продавать жизнь. Если мой хозяин не рассматривает меня как человека, я тоже никогда не буду человеком, имеющим интерес к каким-то правам человека.
Если мой хозяин призывает меня принести в жертву свою жизнь, я решительно отказываюсь. Она моя собственная, а не дарованная хозяином.

Если в обычное время хозяин не воспринимает меня как человека, а хочет видеть лишь склоненную голову и прижатые уши, не позволяет крамольных речей и поступков. То, когда отчизна в опасности, хозяин неожиданно обращается ко мне как человеку, обладающему чувством ответственности, я сожалею, но вынужден буду ответить своему господину: «Где вы были раньше? Извините, но сейчас я не буду служить вам».

Поэтому я капитулирую перед американской армией, и открою ей путь.

===

Как можно видеть из текста, часть китайского общества вовсе не горит желанием воевать во имя идей построения социализма с китайской спецификой во всем мире. Вы, конечно, можете возразить, что у нас нет ни людей, ни средств для этого. Подобная пессимистичная точка зрения бытовала еще в 19 веке, когда генерал-майор Александр Верещагин, брат знаменитого художника, писал:

«Когда я читал, бывало, в газетах о наших последних военных действиях в Манчжурии, то с горечью в сердце смеялся над их результатами. Другой раз видишь, как автор заметки пресерьезнейшим образом оповещает, что де экспедиция окончилась удачно: хунхузов перебито сто человек, а у нас убито всего трое. И это считалось успехом. Но будем в это пропорции следовать далее. У китайцев потеря тысяча, а нас 30 человек. У них миллион, у нас – 30 тысяч. У китайцев 10 миллионов, у нас – 300 тысяч. Мы уже разорены, истощены и, конечно, не можем и думать продолжать войну, а им и горюшки мало, так как они сами не знают себе числа. Не даром же китайцы, во время последней войны, смеясь, говорили нашим солдатам: Наш царь вашего царя не боится. Ваш царь одного китайца убил, а наш царь шесть родил»».

Но, с другой стороны, можно привести и противоположный аргумент, если вспомнить историю завоевания маньчжурами Китая в 17 веке. Когда численность нападавших не превышала одного миллиона, а Китай уже тогда имел население не менее чем в 200 миллионов человек. Образованная маньчжурами династия Цин просуществовала почти триста лет, и стала последней династией в истории Китая. Если, конечно, Мао не считать новым императором Красной династии.

Вперед, на Пекин!