Визит президента России Владимира Путина в Китай вновь поднимает вопрос о перспективах российско-китайских отношений в долгосрочном плане. Перейдет ли Китай от политики «дружественного нейтралитета» к безусловной и полной поддержке Москвы на всех «фронтах»? Об этом «РГ» беседует с заместителем директора Института РАН, профессором МГИМО Сергеем Лузяниным.
В Китай президент России, как сообщил помощник главы государства Юрий Ушаков, привезет «фантастический пакет» документов, которые там могут быть подписаны. Как вы считаете, эти соглашения, носящие в основном экономический характер, повлияют на санкционный настрой Европы в отношении Москвы?
Сергей Лузянин: Ушаков заявил о возможности подписания 43 документов. Поскольку в Пекине состоятся российско-китайский двусторонний саммит Путин — Си Цзиньпин и переговоры представителей российских и китайских энергетических компаний, а также других ведомств, все это, вместе взятое, делает визит российского лидера особенно значимым. При том визит имеет обширный геополитический подтекст. Россия и Китай, подписывая энергетические и иные документы, тем самым как бы усиливают центр силы в мире. Китай, заняв официально нейтральную позицию по украинскому вопросу, де-факто как бы дружественно поддерживает позицию Москвы. Я бы сформулировал эту стратегию Китая как «дружественный нейтралитет» по украинскому вопросу. В этом смысле санкции Европы, не то что зависают, но на Западе становится понятным, что Россия в Китае уже давно нашла союзника и будет усиливать этот ресурс.
Помимо соглашений, входящих в официальный пакет, я бы выделил полуофициальную часть предстоящих переговоров. Возможно, эта часть не будет афишироваться в связи с официальным нейтралитетом Китая по украинскому вопросу. Известно, что президент Виктор Янукович подписал еще в декабре прошлого года с Китаем серьезное инвестиционное соглашение о строительстве китайцами в Крыму большого глубоководного гражданского порта, а также еще несколько крупных инвестиционных проектов. Совершенно очевидно, что каким-то образом эти многомиллиардные контракты будут переформатированы в российско-китайские. К этому я бы добавил уже предложенную китайцами инициативу по строительству моста через Керченский пролив. Если суммировать перспективы визита, то можно сказать, что это начало не только экономического, но и дальнейшего политического сближения России и Китая. С другой стороны, итоги визита могут стать компенсацией возможных экономических санкций со стороны Запада в отношении России.
Перейдет ли Китай от политики «дружественного нейтралитета» к более открытой поддержке действий России?
Лузянин: Теоретически — да. Но это может случиться только в том случае, если американский президент Барак Обама продолжит и дальше очень жесткую конфронтационную политику в Азии. Известно, что недавно состоялся азиатский визит американского президента в Японию, Южную Корею и в другие страны. В Японии Обама сделал заявление о том, что острова, за которые идет спор между Пекином и Токио, полностью принадлежат японцам. Более того, США пригрозили чуть ли не военным путем отстаивать суверенитет Японии, поскольку эти острова входят в зону договора по безопасности между Америкой и Японией. То есть речь шла о возможном создании, скажем так, «коллективной азиатской НАТО», имеющей антикитайскую направленность. Сюда же американцы подтягивают и Вьетнам, и Филиппины. Если этот тренд будет усиливаться, если Пекин совершенно точно поймет, что у него на южных рубежах де-факто и де-юре формируется враждебный военно-политический блок, который даже предпринимает активные военные действия, то, конечно, формат российско-китайского стратегического партнерства будет меняться. Вряд ли дело дойдет до военно-политического союза между Россией и Китаем. Но логика международных событий совершенно точно подсказывает, что внутреннее содержание договора о стратегическом партнерстве и взаимодействии, который был подписан между Москвой и Пекином в 2001 году, потребует обновления: ведь ситуация 2001 года радикально отличается от ситуации 2014 года для Москвы и Пекина. Видимо, сохранив форму стратегического партнерства, я не исключаю, что в ближайшие 3-5 лет будет происходить насыщение договора новыми статьями в области безопасности и стратегического сотрудничества. Но все-таки форма договора не изменится.
Вы считаете маловероятным военный союз между Россией и Китаем?
Лузянин: Он маловероятен де-юре. Но де-факто есть 9-я статья упоминаемого мною большого российско-китайского договора о стратегическом партнерстве, где говорится о режиме консультаций по безопасности в случае наличия угрозы для одной из сторон. Понятно, что эту 9-ю статью можно дополнять, расширять, делать ее обновление. Уже сложился ежегодный институт масштабных сухопутных и военно-морских двусторонних российско-китайских учений. Можно сказать, что военного союза между Москвой и Пекином нет, но де-факто элементы его уже просматриваются.
Как вы оцениваете перспективы проекта Китая «Шелковый путь» из Азии в Европу»?
Лузянин: В сентябре в Астане Председатель Си Цзиньпин озвучил идею создания Экономического пояса Великого шелкового пути. Я бы прокомментировал это так, что Пекин имеет свои, может, более широкие, чем Москва, виды на Евразию. Особенно в экономико-интеграционном плане. Как подчеркивают китайцы, этот «Шелковый путь» будет включать в себя 21 государство и охватывать не только Центральную Азию, но и фактически регионы Центральной, Южной Азии, Восточной Азии вплоть до Европы. Но при этом китайцы подчеркивают, что этот проект не противопоставляется Таможенному союзу, тем более ШОС. Провозглашенная Си Цзиньпином концепция — это пока очень красивый лозунг, очень мощный, системный, но не конкретный проект.
На пути «Шелкового пути» Китай имеет несколько мин. Например, летом будет завершен вывод западной коалиции из Афганистана, и эта страна станет более непредсказуемой и взрывоопасной. Это тоже будет удар по предполагаемому китайскому «Шелковому пути». Так что без России при реализации проекта «Шелкового пути» китайцам опять же не обойтись.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.