Серийные убийцы в Китае

Перепост с дружественного сайта Магазета.

Перевод статьи Роберта Фойла Ханвика «Serial killers in China», опубликованной на сайте Danwei.com 13 января 2012 года.

Ян Шубинь выглядел, как полагается: толстяк, на вид богатый. В ночных клубах он рассказывал, что работает директором электростанции и заказывал дорогие напитки. Вокруг эффектного бизнесмена мгновенно собиралась толпа женщин, которым он платил двойную цену за вечер в их компании и даже дарил подарки. В конце долгой вечеринки Яну не приходилось долго уговаривать девушек поехать вместе с ним.

Они, вероятно, думали, что им повезло – найти такого щедрого клиента. Стать любовницей богатого бизнесмена – это вершина карьеры для девушки из караоке-клуба в Китае. Но в квартире Яна они к своему удивлению обнаруживали другую женщину: 20-летнюю Цзи Хунчжи, его подругу и сообщницу.

Там же были друзья Яна из детства, У Хунъе и Чжан Юйлянь из провинции Хэйлунцзян, которые привязывали женщину к стулу, затем избивали ее палками и железными прутьями, выбивая из жертвы сведения о банковских вкладах. Ян обычно избивал обнаженную девушку шпателем, а его подруга прокалывала ей иглами грудь, руки и ноги. Впоследствии, сняв деньги со счета жертвы (суммы составляли от 60 000 до 500 000 юаней), они иногда заставляли ее звонить коллегам и тоже заманивать их в ловушку.

Тела жертв разрезали на куски, варили и пропускали через мясорубку. Перемолотое мясо смешивалось с костями, раздробленными в тисках, и выкидывалось в сточные канавы и мусорные баки около гостиниц и ресторанов. С 1998 по 2004 гг. банда заработала таким образом около 2 миллионов юаней. Хотя преступники не задерживались подолгу на одном месте и в последствии бежали из Шэньчжэня в провинцию Чжэцзян, они волновались, что полиция может выследить их.

Двое сестер, которых в 2001 году 13 дней удерживали взаперти в Гуанчжоу, через щель в двери заметили в соседней комнате топоры, пилы, клейкую ленту и мусорные мешки. Осознав, что преступников в квартире нет (на телевизоре несколько часов подряд был включен один и тот же канал), они стали пытаться развязать веревки. В конце концов им это удалось и они сбежали. Впоследствии они рассказали, что пытки были настолько зверскими, что одной из них потребовались имплантаты груди.

В этот раз банде убийц с трудом удалось уйти, и их везение стало заканчиваться. В следующем году жилец многоквартирного дома в городе Цзилинь на севере Китая пытался прочистить забившуюся канализационную трубу и обнаружил в ней останки тел. Полиция выдала ордеры на арест, но 11 сентября 2002 г. всем четырем преступникам удалось бежать, после чего они пропали из поля зрения полиции. На протяжении почти десяти лет казалось, что им удалось уйти от правосудия. Они слились с миллионами мигрантов в городах Китая, а сама их история забылась, не вызвав громкого обсуждения.

Но нашелся один человек, который не смирился с этим. Полицейский из Харбина Сюй Цзяньго вырос в том же районе города, где в детстве жили оба главаря банды – Ян и У. Он твердо решил довести расследование до конца. В 2007 году в деле появилась новая ниточка: Бюро общественной безопасности Харбина выяснило, что вся семья Яна внезапно уехала в неизвестном направлении. Сюй возглавил специальную группу по поиску беглецов; их следы привели его в город Баотоу во Внутренней Монголии. Там, в доме некоего Вана Сюэкая, проживало в общей сложности двенадцать человек, в том числе его брат Ван Сюэли, подруга Вана Сюэли по имени Ма Хайянь, и Ван Сюэго. Как впоследствии выяснилось, все они жили по умело подделанным документам. Третьего ноября 2011 г. в дом ворвалась вооруженная группа захвата, и все четверо были арестованы. Об их поимке было объявлено спустя месяц, когда внимание всего мира было приковано к бунту крестьян в деревне Укань.

Спустя почти 10 лет после тех событий, когда в канализационной трубе были обнаружены тела их последних жертв – двух проституток, ограбленных на 160 000 юаней – банда Яна Шубиня жила счастливой семейной жизнью и успешно вела бизнес, открыв массажный салон и биллиардную. По заявлению полиции Харбина, раскрытие этого беспрецедентного дела стало грандиозным успехом.

Но оно, к сожалению, все-таки не беспрецедентное.

«Серийные убийства – одна из насущных проблем Китая», — считает криминалист из Пекина Пэн Вэйминь (имя по его просьбе изменено). За время нашего двухчасового ужина седеющий профессор Пэн рассказал мне ряд историй об убийствах, происходивших в последнее время. Иногда он знал мельчайшие подробности дела, иногда – только общие детали: тела проституток на берегах реки в Шэньчжэне, десятки детей, не вернувшихся домой в одном городе на северо-востоке Китая…

Вот неполный список серийных убийц, о преступлениях которых известно из китайских СМИ и академических изданий. Некоторые из них – непроверенные «еши» (野史 – байки, городские легенды).

• Ту Гуйу – ростовщик из Чэнду, зарезал и расчленил восемь человек;
• Чэнь Юнфэн – в возрасте всего 20 лет приговорен к смертной казни за то, что на протяжении трех месяцев убил 10 человек, расчленяя их тела и сбрасывая в реку;
• Ли Чжаньго – серийный насильник-гомосексуалист, убивший не менее 11 человек в период с 1991 по 1995 годы. В качестве жертв он выбирал только умственно отсталых мужчин из деревень;
• У Цзяньчэнь – серийный насильник из провинции Хэбэй, в 1993 году совершил 15 убийств;
• Хуан Юн – насильник-педераст, в 2001—2003 гг. убил, по разным данным, 17 либо 25 подростков;
• Чэнь Чжэнпин – в 2002 г. арестован в провинции Хэнань за то, что подсыпал крысиный яд в рис в конкурирующем ресторане, в результате отравления скончалось не менее 42 человек, в том числе дети;
• Пэн Майцзи – зарубил 77 человек топориком для разделки мяса в провинциях Шаньси, Цзянсу, Аньхой и Хэнань, казнен в 2000 году;
• Ван Цян – казнен в 2003 году за убийство 45 человек;
• Ли Шанси, Ян Минцзинь и Ли Шанкуань – троица из провинции Гуаньси, совершившая 26 убийств в 1981—1989 гг.;
• Ян Синьхай – «убийца-монстр», наиболее известный серийный убийца в Китае.

Убийца-монстр Ян Синьхай

В 2006 году на закрытом заседании суда, продлившемся всего час, Ян Синьхай был признан виновным в убийстве 65 мужчин, женщин и детей (для сравнения, рекордное количество жертв серийного убийцы в США – 48).

Ян Синьхай родился в нищей семье в провинции Хэнань. Он рос умным, но замкнутым ребенком; бросив школу, он перебирался с места на место в провинциях Шаньси, Шэньси и Хэбэй, иногда подрабатывая разнорабочим.

В возрасте 20 лет Ян Синьхай впервые попал в тюрьму за кражу; спустя восемь лет он был приговорен к пяти годам за попытку изнасилования, но, отсидев только три года из пяти, в 1999 г. вышел на свободу. Именно за эти три года Ян Синьхай в какой-то момент превратился из угрюмого воришки в неудержимого маньяка.

Мотивы его жестоких преступлений после выхода из тюрьмы до конца неясны. Он разъезжал на велосипеде по провинциям Хэнань, Хэбэй, Аньхой и Шаньдун, вламывался в дома среди ночи и убивал жильцов, зачастую всю семью целиком, в одном случае лишив жизни сразу пятерых. Молотками, лопатами и топорами он забивал своих жертв до смерти и разрубал их тела на части. Иногда после этого он совокуплялся с телами женщин.

В китайской прессе приводились самые обычные мотивы его зверств: жадность, иррациональная ненависть к женщинам (от него, предположительно, ушла девушка) и «месть обществу». Желание наживы, проблемы с девушками или универсальный мотив ненависти к обществу – вот как обычно объясняются такие загадочно жестокие преступления, как дело Яна Синьхая. Эксперты, покачивая головой, заявляют: сумасшедших не понять. И действительно, Яна поймали только по случайности, при проверке документов в одном из ночных клубов города Цанчжоу. Он разыскивался в четырех провинциях по подозрению в массовых убийствах, и у полиции уже было досье на него, оставшееся с его предыдущего тюремного срока. Но только после доскональной проверки полицейские осознали, что в их руках оказался самый опасный преступник страны.

«Раньше действовала строгая система хукоу (регистрации по месту жительства), когда людям запрещалось свободно перемещаться с места на место», — отмечает профессор Пэн. «Теперь эта система уже так не работает: кто угодно может отправиться куда угодно; полиция потеряла контроль над тем, кто чем занимается в их районах». В целях развития производства государство разрешило свободное перемещение рабочей силы, но это дало возможность маньякам (и их жертвам) анонимно перемещаться из провинции в провинцию, что стало одним из фактором возникновения социальной ситуации, в которой те, кого отвергает общество, могут самым жестоким образом отомстить ему.

«Когда я убивал кого-то, мне хотелось убивать еще. Это вдохновляло меня на новые убийства», — признался Ян. «Мне все равно, заслуживали они жить или нет. Это не моя забота… Я не хочу быть частью общества. Общество меня не волнует».

Пекинские убийцы проституток

Пекин считается одним из самых безопасных городов мира, однако и он не защищен от серийных убийц.

Один из примеров – пекинский таксист Ли Пинпин, который в 1995 г. убил своего бывшего начальника и его семью, а в 2002—2003 гг. – четверых проституток, которые на свою беду сели в его такси. Судя по всему, он был разозлен тем, что они зарабатывали больше него.

В 2003 году еще 14 проституток, работавших в районе отеля Great Wall Sheraton, стали жертвами коренного пекинца по имени Хуа Жуйчжоу.

В мае 2011 г. состоялась смертная казнь Суна Цзинхуа, который, убив девятерых, пытался таким странным способом отомстить за своего брата, арестованного и расстрелянного за другое убийство. Сун подозревал, что его брат арестовали из-за того, что его девушка заявила на него в полицию. Сун был пойман только в 2007 году, когда сосед случайно заметил, как тот пытается спрятать отрезанную голову человека.

«А в 90-е годы был маньяк, специализировавшийся на убийстве проституток в пекинском районе Шицзиншань», — добавляет Пэн. «Он начал убивать из-за того, что по соседству с ним жило несколько таких девушек, которые раздражали его тем, что поздно возвращались домой и слишком сильно шумели».

Провинция Хэнань

В одном дне езды на юго-запад от Пекина и на северо-запад от Шанхая находится провинция Хэнань – самая густонаселенная, и одновременно самая ненавистная среди китайцев. Хэнань – синоним преступности. Эту северо-восточную провинцию презирает вся страна. Если верить слухам, практически каждый вор, взяточник и авантюрист родом из Хэнаня. Вероятно, Хэнань лидирует и по числу серийных убийств.

Профессор Пэн рассказывает, что в одной только провинции Хэнань недавно появилось сразу несколько маньяков. Один из них убил шестерых состоятельных мужчин. Он уже разыскивался по обвинению в убийстве, поэтому ему пришлось бежать. Он подрабатывал мототаксистом, иногда убивая пассажиров ради денег. Также в Хэнане происходили серийные убийства детей. В одном случае преступник заманивал малышей, поставив у себя во дворе деревянную лошадь-качалку, и убивал их. Суду удалось доказать его вину в шести убийствах, хотя в его дворе было найдено десять тел.

В другом случае двое убийц из Хэнаня сбежали за пределы провинции, после того как один из них, Шэнь Чанъин, в 2003 году зарезал человека. Вместе со своим братом Шэнь Чанпином, которому было 22 года, они отправились на север, в провинцию Хубэй, где похитили проститутку, ограбили ее, убили и расчленили тело. Следующая жертва, 23-летняя Ли Чуньлин, уговорила их оставить ее в живых в обмен на то, что она заманит в квартиру новых жертв. Ли действительно привела преступникам другую женщину, и те заставили Ли убить ее. Затем дело приняло еще более шокирующий поворот: убийцы вырезали у жертвы почку и съели ее, а тело растворили в серной кислоте. Серия грабежей и убийств с каннибализмом продолжилась в провинциях Шаньси, Аньхой и Внутренняя Монголия, где преступникам удалось набрать новых сообщниц, действовавших в качестве наживки. Одна из них сбежала и заявила в полицию. Братья были пойманы в тот момент, когда растворяли останки своей последней жертвы.

В 2005 году они были приговорены к смертной казни за убийство 11 женщин, все из которых работали в караоке-барах и «парикмахерских». Трое сообщниц получили сроки от 3 до 20 лет.

Сексуальное рабство в «подземной тюрьме»

В сентября 2011 г. в город Лоян провинции Хэнань стали съехались журналисты со всего Китая. Произошедшая там история была отвратительной, но хорошо знакомой: в провинциях Шаньдун, Чжэцзян и Хэнань полиция поймала несколько банд, продававших масло, переработанное из помоев и отходов ресторанов. Было изъято 100 тонн опасного продукта. Власти заявили о серьезной победе в борьбе за качество продуктов питания, но многие подозревали, что в официальной версии о чем-то умалчивается.

Местный журналист Ли Сян, который провел это расследование, сообщил в своем микроблоге, что «внимательно следит за подпольными фабриками по производству масла». Вскоре после этого одним воскресным утром он был найден мертвым около своей квартиры с тринадцатью ножевыми ранениями. Полиция настаивала, что это было всего лишь совпадение, и Ли Сян стал жертвой не подпольных бизнесменов, а обычного ограбления. Двум местным хулиганам позднее было предъявлено обвинение в грабеже и убийстве.

Журналист Цзи Сюйгуан из газеты «Наньфан Душибао», одной из самых прогрессивных газет Китая, также отправился в Лоян, чтобы выяснить правду о том, что скрывается за убийством Ли и другими событиями в городе.

Выяснилось, что в городе действительно происходило что-то ужасно, что, правда, не имело отношения к Ли Сяну. В полицию поступило сообщение от родственницы женщины, которая заявляла, что сбежала из сексуального рабства в «подземной тюрьме». В ней были заточены пятеро других женщин, которые подвергались пыткам и изнасилованиям; двое погибли, хотя от чьих рук – неясно.

Преступником оказался 34-летний Ли Хао, бывший пожарный и сотрудник бюро технадзора в Лояне. Последние 22 месяца он проводил ночи в караоке-барах города, выбирая своих жертв. Его жена думала, что он подрабатывает ночным сторожем.

Ли держал своих жертв в на удивление грамотно спроектированной подземной тюрьме, сооруженной на глубине четырех метров под арендованным подвалом здания, за семью железными дверями. Ли плохо кормил своих жертв, чтобы они постоянно оставались слабыми. Для развлечений он выдал им ноутбуки. Одну из жертв Ли Хао убил, причем, судя по всему, с согласия другой своей рабыни. Среди женщин, которых Ли держал в заточении, возникло нечто похожее на стокгольмский синдром: они соревновались за то, чтобы Ли уделил им свое внимание. Еще одна девушка была убита за «непослушание».

Ли Хао был пойман при попытке сбежать, и полиция надеялась на то, что дело не будет предано огласке. Но подробности этой истории попали к Цзи Сюйгуану, который работал на влиятельную газету вне юрисдикции местной полиции. Полицейские подробно допросили Цзи (хотя, как он подчеркнул в телефонном разговоре со мной, он не был арестован или «задержан», как сообщалось в газете «Нью-Йорк Таймс»), а также предупредили, что он, возможно, разглашает потенциальную «государственную тайну». Именно «государственной тайной» полиция запугивает репортеров, публикующих неугодные статьи, и за ее разглашение суды выносят им приговоры.

Тем не менее, Цзи Сюйгуан вернулся из Хэнаня и опубликовал свою статью.

Ли Хао, обвиненный в изнасилованиях и убийствах, уже скоро испытал на себе все последствия своих преступлений: спустя неделю в газете «Гуанчжоу Жибао» появилась информация, что Ли Хао «был уволен из инспекции при Бюро качества и технического надзора города Лоян»; он был лишен членства в партии и отправлен под суд. Все четверо полицейских, при потворстве которых происходили преступления, были уволены. Полиция также приняла спорное решение задержать женщин, освобожденных из подземной тюрьмы, и даже предъявить им обвинения в соучастии в убийстве.

Хотя действия Ли Хао не совсем соответствуют определению «серийных убийств», принятому среди некоторых экспертов («серийными» считаются три отдельных случая убийств), похищение шести женщин и убийство двоих – уже шокирующее достижение. Как при авторитарном режиме, действующем в Китае, преступнику удалось так долго оставаться безнаказанным, похищая и убивая людей, и никто этого не замечал?

Когда я задал этот вопрос профессору Пэну, он спокойно признал: «Жертвы были проститутками. У них низкий статус, поэтому всем было все равно».

«Чем строже и быстрее наказание, тем лучше»

Рецепт «успеха» многих серийных убийц в Китае – выбирать в качестве жертв проституток и не задерживаться на одном месте. Неохотное сотрудничество между полицейскими из разных провинций – одна из двух основных проблем правоохранительной системы Китая (вторая – цензура, из-за которой преступления не предаются огласке и не отслеживаются в СМИ).

«Полиция в максимальной степени старается избегать участия в расследовании преступлений, совершенных в других городах», отмечает Пэн. «Раскрытие преступлений, которые закреплены за полицией других городов, не улучшит показатели местных полицейских… девиз «Убийства должны быть раскрыты» относится только к убийствам в своем районе. Если они останутся нераскрытыми, полицейские получат выговор, а за раскрытие чужих дел они не получат ничего. Они не обязаны помогать другим».

Разумеется, не только в Китае полицейские заинтересованы только в поимке местных преступников. Но в Китае дело обстоит гораздо хуже: «Если полиция арестовывает кого-то из других городов, ситуация становится непростой. По правилам, преступника нельзя содержать в местной колонии. Отправлять его в родной город тоже нельзя, так как это дорого стоит». За редкими исключениями, местным полицейским, арестовавшим преступника, придется оплатить билеты на поезд и стоимость проживания своих коллег из бюро общественной безопасности.

В результате полицейские концентрируют усилия на поимке местных преступников, а также стараются отпугнуть беглых преступников от своего района, создавая иллюзию тщательного контроля полиции над районом – устанавливают камеры наблюдения и расставляют вдоль дорог мигалки. Очевидный вариант решения проблемы – создание автономного, централизованного бюро расследований наподобие ФБР.

«Когда происходит убийство, Бюро расследования преступлений [БРП] при Министерстве общественной безопасности формирует центральную следственную группу и направляет ее на место преступления. Эта группа занимается организацией расследования и надзором за ходом его проведения», — рассказывает Пэн. Он повторяет официальную точку зрения: «В США отдельные штаты независимы друг от друга, поэтому необходимо бюро, которое координирует их действия, но в Китае указания центрального правительства передаются вниз по иерархии и тщательно исполняются, поэтому необходимости в такой системе координирования нет».

Безусловно, возможности китайской полиции расширяются. В крупных городах существуют криминологические лаборатории; создана национальная база данных беглых преступников и подозреваемых. Именно благодаря этой базе данных был пойман «убийца-монстр» Ян Синьхай. В БРП работают опытные полицейские, а также ученые-криминалисты и эксперты по детекторам лжи. Но зачастую БРП используется в политических целях. С 1983 г. официальная позиция по отношению к тяжким преступлениям, таким как убийства, формулировалась так: «чем строже и быстрее [наказание], тем лучше», но в 2009 г. формулировка была смягчена: «сочетать строгое и легкое наказание».

БРП, как правило, участвует в тех делах, которые угрожают стабильности в обществе (например, когда в 2010 г. Чжэн Миншэн ворвался в школу и зарезал несколько детей) и отвечает перед министерствами. В случае с Чжэном министерство образования и министерство общественной безопасности наперебой старались как можно строже осудить это преступление и заявить о гарантиях полной безопасности в будущем, игнорируя экспертов, по мнению которых пропагандистские лозунги бесполезны в борьбе против «крупных, непредсказуемых преступлений, совершенных обычными, невыделяющимися людьми».

В то же время, в отдаленных районах, где горы по-прежнему высоки, а император по-прежнему далеко, указания центрального правительства зачастую игнорируются. Министерство общественной безопасности в 2003 г. издало для полиции новые директивы о том, что необходимо предупреждать жителей о потенциальных серийных убийцах. Это произошло после нашумевшего обсуждения преступника из провинции Хэнань (снова Хэнань!), убивавшего детей. Предметом обсуждения, в частности, стала невероятная некомпетентность следователей.

Хуан Юн, насильник и убийца мальчиков-подростков

Хуан Юн был 27-летним рабочим-мигрантом. Отслужив в армии, он жил в одиночку в доме своих родителей в деревне Дахуан (уезд Пинъю), в обстановке полуразвалившихся кирпичных домов, засохших деревьев и усеянных мусором дворов. Большинство молодых людей в провинции Хэнань уезжало в поисках работы на восток, но Хуан оставался в своей деревне, а родители, работавшие в городе, присылали ему деньги. На эти деньги Хуан посещал интернет-кафе в городе Пинъю. В интернет-кафе часто заходили школьники, чтобы поиграть в компьютерные игры, и Хуан давал им советы. В сентябре 2001 г. семья одного из мальчиков забила тревогу, когда их сын не вернулся домой. И полицейские, и сотрудники школ отказывались помочь в его поисках.

«В случае чрезвычайных ситуаций полиция сохраняет молчание, поэтому остальные родители оставались в неведении и не могли принять меры предосторожности», — рассказывает Пэн. «Стало пропадать все больше и больше детей». Одному из мальчиков удалось сбежать, и он рассказал обо всем полиции. Те сочли это розыгрышем и отправили его домой. Спустя неделю Хуан Юн все же был арестован.

Местные жители по сей день оспаривают число жертв. Они также рассказывают, что Хуан держал в стеклянной банке отрезанные половые органы своих жертв, а начал совершать убийства из-за того, что его девушка сделала аборт и ушла от него. Власти заявляют, что Хуан смотрел «слишком много фильмов про кун-фу и других жестоких фильмов», и настаивают на числе жертв: 17 погибших, все из них мальчики. Как Хуан заявил в ходе следствия, он выбирал мальчиков, потому что девочки были «не такими героичными», а взрослые мужчины – «более бдительными». Но спустя год после суда и казни Хуана Юна, группа родителей погибших детей проникла в его дом во время ежегодного праздника Цинмин, и обнаружила в заброшенном дворе останки других жертв. Некоторые родители отправляли в Пекин прошения о том, чтобы расследование было продолжено, но в ответ получили только угрозы и попытки откупиться.

Согласно новому распоряжению, чиновники обязаны предупреждать население о появлении потенциальных серийных убийц. Но спустя три года произошли практически аналогичные события, и пресс-секретарь Министерства общественной безопасности У Хэпин снова рассказывал перед камерами знакомую историю. Место действия было другим – провинция Хэйлунцзян – но действия и преступника, и полиции почти в точности повторялись: 33-летний Гун Жуньбо, который ранее уже был признан виновным в изнасиловании, искал своих жертв среди детей в интернет-кафе, как и Хуан Юн. В доме Гуна впоследствии было найдено более 10 пар детской обуви, но следователи смогли доказать только шесть убийств.

«Шестеро детей погибли, вероятно, по нашей вине», — признал У Хэпин. Хотя полицейским было известно о том, что кто-то похищает детей, они хранили молчание – в нарушение распоряжения, изданного в 2003 году. Министерство общественной безопасности определило, на ком лежит ответственность: «Несмотря на запрет на нахождение несовершеннолетних в интернет-кафе, Гун свободно приводил и уводил их оттуда, а сотрудники интернет-кафе не предприняли никаких действий и не сообщили в полицию».

«Социальные нормы здесь не действуют»

Для полиции 2003 год стал урожайным на серийных убийц. Одновременно с арестом «убийцы-монстра» Яна Синьхая был задержан Хуан Юн – убийца 17 или 25 подростков, о котором было рассказано выше, а также еще одна банда: 43-летний Ма Юн и его 20-летняя сообщница Дуань Чжицюнь. Они были арестованы в городе Буцзи района Лунган около Шэньчжэня. Их обвинили в убийстве 12 женщин, искавших работу; тела были расчленены и сброшены в реку.

Официальная причина убийства отчаянно нищих женщин-мигрантов, которую назвали в полиции – хрестоматийный пример того, как государственные органы в Китае информируют население. У жертв «были мобильные телефоны» и они «выглядели физически слабыми». Убийцы пошли на преступление «ради наживы», заявил г-н Сю, пресс-секретарь правительства города Буцзи.

Если убийство нищих мигрантов ради денег кажется бессмысленным, вот еще один тревожный случай, произошедший в Шэньчжэне в 2009 году. Эта особая экономическая зона известна своими льготными условиями для иностранных инвесторов и китайских предпринимателей, но помимо этого Шэньчжэнь быстро догоняет Хэнань как место, славящееся серийными убийцами. По мнению одного социолога, «Особенность Шэньчжэня в том, что его жители крайне мобильны и чужды друг другу… что означает, что многие социальные нормы здесь не действуют».

Это заявление было сделано в контексте серии похищений и убийств детей, которые охватили динамично развивающийся город в 2008 и 2009 годах. Как писала газета «Хуаньцю Шибао», «Шэньчжэнь, один из самых богатых городов Китая, теперь охвачен волной похищений. Согласно публикациям гуандунских и шанхайских СМИ, заместитель главы полиции Шэнь Шаобао в пресс-релизе, выпущенном в июле, сообщил, что в первом квартале года среднее число похищений составило 44 в месяц. За первые 20 дней апреля стало известно о 52 случаях похищений».

Похищение детей в Китае – это не новость: ежедневно в стране исчезает 190 детей. Считается, что в основном они становятся жертвами банд, занимающихся торговлей людьми, хотя доподлинно неизвестно, какой процент детей попадает в руки похитителей-одиночек, не занимающихся этим ради денег. Похищаются, как правило, дети из бедных, сельских, необразованных семей. Заявления о пропавших детях расследуются поверхностно (если расследуются вообще) – полицейские крайне загружены работой и не заинтересованы в делах такого рода. Сами родители бессильны – вернуть похищенных детей практически невозможно.

В Шэньчжэне, однако, дети похищались из обеспеченных семей, которые громко заявляли о произошедшем. Несмотря на проведенные ими протесты, которые освещались в СМИ, полиция не была настроена на сотрудничество и действовала все так же лениво, доставив новые страдания родителям и вызвав обострение проблемы.

«Жаль, что полиция молчала об этих похищениях», — сказал один из родителей, потерявших ребенка, в интервью газете «Наньфан Душибао», и добавил, что если бы он знал о том, что в городе начали пропадать дети, он смог бы защитить собственного сына.

Журналистка из газеты «Хуаньцю Шибао» Ван Вэйлань сама стала очевидцем того, как полиция продолжает упрямо молчать. «Полицейские отказывались предоставлять какую-либо информацию», — рассказала она мне. «Они либо отвечали “Расследование дела еще не закончено”, либо “Я об этом ничего не знаю. Ответственного за этот вопрос сейчас нет на месте”, либо просили прислать вопросы по факсу и потом игнорировали их. Государственные учреждения Китая, возможно, единственные в мире, кто по-прежнему просит направлять официальные запросы по факсу, чтобы на них можно было не отвечать и не нести при этом никакой ответственности.

Чиновники в Китае настойчиво стараются предотвращать распространение слухов («ложных новостей»); распространение некорректной информации является преступлением, за которое неосторожный сплетник может оказаться в тюрьме. В 1997 году весь Шанхай обсуждал серийного убийцу, который из ненависти к женщинам убивал своих жертв молотком, подъезжая к ним на мотоцикле. В качестве своих целей убийца выбирал только девушек с длинными волосами. Он отправлял чиновникам хвастливые письма, в которых писал, что убил уже десять человек и не остановится, пока не дойдет до ста. Начальник полиции, которому было приказано остановить преступника, в отчаянии подал в отставку.

Девушки-шанхайки срочно стали стричь волосы и делать короткие прически; СМИ упорно молчали, а в городе тем временем нарастала паника. Внезапно в полиции объявили о том, что маньяк арестован: рабочего-мигранта по имени Вэй Гуансю обвинили в нападении на 13 женщин средних лет и одного пожилого мужчину. Однако жители города не поверили в то, что история на этом закончилась. «Слухи отравили умы и сердца людей», — жаловался один высокопоставленный чиновник. Он был прав: большинство шанхайцев подозревало, что Вэй просто стал козлом отпущения.

«Ради сохранения региональной стабильности местные полицейские иногда не информируют население», — отмечает профессор Пэн, добавляя, что строго говоря, Пекин предписывает им действовать с точностью до наоборот. «Отчасти это происходит и из-за общественного давления. Когда полиции не удается раскрыть преступление, ее обвиняют в некомпетентности… система подачи жалоб на действия государственных органов развита гораздо меньше, чем на Западе, и основным источником давления на полицию остаются СМИ».

«Социальная стабильность» — сохранение за собой власти и поддержание нужного общественного мнения – имеет более высокий приоритет чем, например, общественная безопасность. Информация о расследовании похищений в Шэньчжэне оставалась скудной до тех пор, пока обвиняемому не был вынесен неминуемый смертный приговор. «Суд с большой осторожностью подходил к вынесению решения», — рассказывает Ван Вэйлань, «жители города были разгневаны этими преступлениями, и суду приходилось это учитывать».

Либерализация системы хукоу позволила людям исчезать (и не всегда по своему желанию), а взрывной экономический рост привел к грандиозному обострению социальной напряженности; разрыв между бедными и богатыми никогда не был настолько сильным. «Шэньчжэнь – город рабочих-мигрантов и успешных людей», — отмечает Ван Вэйлань. «Первые живут в отчаянии, вторые живут обеспеченной жизнью. Когда эти две группы живут в одном и том же городе, возникают проблемы». ВВП на душу населения в девятимиллионном Шэньчжэне составляет около 13 000 долларов – самый высокий показатель по всему Китаю (средний – 7 544 доллара). «В Шэньчжэне много иммигрантов в первом поколении», — добавляет Ван. «В этом городе у них нет корней, а потому нет и традиционных ограничителей. Преступники здесь более дерзкие и безрассудные». В любом обществе те, кто нападает на детей, считаются низшей кастой преступников. Их презирает даже сам криминальный мир. В Китае преступления против детей считаются еще более кощунственными. Дети по традиции преданы родителям и обязаны заботиться о старшем поколении. Из-за государственной политики по ограничению рождаемости единственный ребенок в семье — это иногда и единственный источник средств к существованию. Тем не менее, даже при расследовании таких резонансных преступлений полиция действует крайне некомпетентно.

Родственники жертв, тем не менее, могут хотя бы рассчитывать на скорость правосудия. По данным книги Клауса Мюльхана «Уголовное правосудие в Китае: история» (Harvard University Press, 2009), 98% подсудимых признаются виновными, то есть арест убийцы по сути равнозначен смертному приговору. Суд быстро выносит решение, и почти так же быстро приговор приводится в исполнение — как правило, в течение 3 месяцев. Хуан Юн был признан виновным в убийстве 17 человек меньше чем через месяц после своего ареста, и казнен через 15 дней («чем строже и быстрее, тем лучше»). Процесс еще и недорог: для сравнения, в Техасе стоимость судебного разбирательства, содержания под стражей и приведения приговора в исполнение для каждого приговоренного к смертной казни составляет в среднем 2,3 млн. долларов, тогда как в Китае налогоплательщикам это обходится гораздо дешевле. Таким образом Китай быстро избавляется от преступников, но вместе с этим теряется возможность выяснить причины, которые побудили их к серийным убийствам. Профессор Пэн приводит пример того, как государство пытается не допустить попадания информации в руки экспертов: Ли Мэйцзинь из Университета общественной безопасности безуспешно пыталась выяснить у полиции какие-либо сведения о серийном убийце из провинции Шэньси по имени Цю Цзиньхуа, жертвами которого стали 11 человек. В итоге ей удалось передать свои вопросы полиции только через знакомого в газете «Жэньминь Жибао».

Настойчивое стремление сохранять лицо

В 2003 году, после казни Яна Синьхая, «Жэньминь Жибао» успокоила читателей сообщением о том, что Министерство общественной безопасности созвало «особое заседание… и приказало полиции всех регионов страны стараться лучше расследовать тяжкие преступления, связанные с убийствами и похищениями».

Восемь лет спустя, в 2011 году, Отдел пропаганды усердно принялся за историю с сексуальным рабством — 22 сентября был издан приказ, запрещающий местным СМИ провинции Хэнань писать об этом деле. Сентябрь выдался напряженным месяцем для цензоров — в американском издании «Чайна диджитал таймс» появилась информация о попытках скрыть серию «зловещих убийств» в уезде Гуйян провинции Хунань и еще более шокирующие события — снова в провинции Хэнань.

Жители городка Фанъюань в «непроходимой глуши» (согласно статье в газете «Наньфан Душибао», которая позднее была удалена) однажды утром узнали шокирующую новость: их сосед Сяо Ланьшэн был арестован по обвинению в серийных убийствах и каннибализме. А ведь только прошлым вечером он как ни в чем не бывало играл с ними в карты! В свободное время Сяо изнасиловал и расчленил не менее пяти двенадцатилетних школьниц, и изготовил из их останков целебное вино. Сяо жил в бывшем буддистском монастыре, к которому вела узкая, труднопроходимая дорога. В 1970-е здание служило общежитием для «образованной молодежи», которую Мао Цзэдун отправлял из городов в села.

В доме был обнаружен череп и женское нижнее белье. Именно здесь Сяо изготовлял спирт на основе сердец своих жертв и выжимал жир из их рук и ног. По другим данным, он также угощал мясом своих друзей и родственников, рассказывая, что это экзотические животные, на которых он якобы охотился в горах. Цензоры моментально наложили запрет на освещение этой истории.

Неудобные вопросы, распространение слухов и настойчивое стремление сохранять лицо, а вовсе не общественная безопасность, кровавые убийства, изнасилованные женщины и пропавшие дети — вот что не дает покоя чиновникам, и благодаря чему некоторые преступники остаются безнаказанными.

Дополнение

Когда эта статья редактировалась, растущий список серийных убийц в Китае пополнился еще одним. На тот момент шла массированная операция по поимке бывшего полицейского Цзэна Кайгуя, в которой было задействовано 13 000 человек, а также два вертолета. Дороги перекрыты, а жителей активно информируют об опасности.

Похоже, что в этот раз полиция действует правильно — что же изменилось? В системе не изменилось ничего, просто этот случай отличается от остальных. Во-первых, полиция четко установила личность преступника; более того, он из их числа — полицейский, бывший военный. Это большой позор для местных властей, который может привести к последствиям для них, поэтому они сочли, что потерять лицо сейчас будет лучше, чем впоследствии рисковать собственной головой. Во-вторых, последнее преступление Цзэна было почти невозможно скрыть: он ограбил банк на 200 000 юаней, застрелив при этом одного человека.

Но Цзэн Кайгуй попал во внимание полиции еще в 1995 году, а совершал грабежи и убийства с 2004 года. Складывается впечатление, что это последний остававшийся вариант действий, который, вероятно, был утвержден высокопоставленным провинциальным руководством, так как полиция сразу нескольких провинций существенно повысила награду за его поимку. Как сообщалось в газете «Чайна дэйли», «полиция ряда регионов теперь предлагает награду за его поимку, в том числе в Чунцине (100 000 юаней), Нанкине (150 000 юаней) и Мааньшане в провинции Аньхой (200 000 юаней). В государственных СМИ Цзэн был представлен как эдакий китайский Рэмбо, «опытный стрелок… умело избегающий слежки», мастер маскировки, много лет проведший в бегах, общающийся исключительно жестами. Последний раз подобное случалось в ноябре, когда четверо несовершеннолетних, не представляющих угрозы солдат в провинции Цзилинь украли винтовку, планируя ограбить пару банков и бежать из страны. В течение одного дня они были выслежены и застрелены. В Китае об этой истории практически никто не узнал — общественной стабильности ничего не угрожало, опасности для населения практически не было, а армия в целом окружена таким ореолом секретности, что даже названия подразделений являются государственной тайной. В деле Цзэна обстоятельства изменились, а приоритеты — нет.

Дополнение (от 26 мая 2012 г.): В Юннане арестован серийный убийца-каннибал.

Перевод Антона Иванова, 2013.