Последнее китайское предупреждение

«Последнее китайское предупреждение» – дипломатическая нота, содержавшая ультимативные требования Китая прекратить нарушения его воздушного пространства военной авиацией США. Несмотря на угрожающий тон, «предупреждения» обычно не имели никаких последствий.

У синологов существует остроумное толкование склонности китайцев подделывать все и вся. Якобы изготовителями фальшивок руководит не только жажда наживы, но, во-первых, китайское представление о загробном мире как о сумме ненастоящих вещей и, во-вторых, удивительная восприимчивость к иллюзионистской технике.

Китайцы – талантливые фокусники. Доказательством этому являются не только знаменитые опера, цирк или же чемоданы Louis Vuitton, но и удивительная способность нации к мифотворчеству. В этом смысле собрание небылиц и глупостей, которое составляют знания среднестатистического белого человека о «стране Дракона», является безусловной творческой удачей китайцев. Чтобы начать понемногу отделять истину от рисовой лапши, которую вешают вам на уши, в Китае следует провести по крайней мере несколько лет. Исходя из собственного опыта, могу сказать, что двухнедельного блицтрипа хватает ровно на то, чтобы честно признаться – я знаю о Китае ровно столько, сколько писатель Борис Заходер о лисе – «ничего, и то не все». Поэтому рассказывать буду в стилистике военного репортажа: то есть только о том, что видела собственными глазами, трогала руками и т. д. Отступление от жанра чревато искушением исследовать китайскую модель с точки зрения геополитики, культурологии и прочих изящных наук. А это и есть любимый китайский фокус. В тот момент, когда новоиспеченный аналитик надувает щеки, дабы с умным видом порассуждать о «матричном сознании» и «желтой угрозе», за его спиной материализуется хитрая узкоглазая физиономия. Чайным цветком распускается довольная улыбка: я не плохо втюхал тебе этот бренд, чувак, и, похоже, ты снова купил фальшивку.

Пекинские джунгли

За три минуты шофер «мерседеса» S-класса по прозвищу Якудза успевает создать на пекинском шоссе примерно семь аварийных ситуаций, не считая попытки сбить старушку на велосипедной дорожке. Невозмутимый Якудза не то чтобы идиот – наоборот, ездит китаец отлично, – просто на номерах нашего «мерседеса» красуется красный «консульский» иероглиф, и поэтому мы вынуждены даже без особой необходимости подтверждать собственную крутизну, а дорожная полиция Пекина – делать вид, что «мерседеса» не существует.

Мы ползем в длиннющей пробке, забившей пятиполосное шоссе, и в полном обалдении наблюдаем раскинувшееся вокруг экономическое чудо. Виды из окна недвусмысленно свидетельствуют о том, что 13-миллионный город с мавзолеем Мао посередине только что пережил ковровую бомбардировку и теперь спешно восстанавливается. Строительство ведется буквально на каждом пятачке. В серое дымное небо уходят стрелы гигантских кранов и металлические скелеты небоскребов. Под ними суетятся бульдозеры, срывая все, что мешает великой стройке. Небоскребы одинаковы и уродливы до тошноты. Однако невооруженным глазом видно, что возводятся они с помощью супертехнологий, позволяющих достичь невиданных темпов в уродовании городского пейзажа. Зрелище настолько фантастично, что кажется, будто новый Пекин строят вовсе не китайцы, а какие-то специально обученные зеленые человечки, не знающие отдыха и сна.

Впрочем, генеральному секретарю ЦК Коммунистической партии Китая товарищу Ху Цзиньтао вызывать зеленых человечков нет никакой необходимости. На вверенной ему территории проживает 1 миллиард 300 миллионов граждан. Что означает это число? Во-первых, оно означает, что шанс любого жителя планеты Земля родиться китайцем оценивается примерно как 1 к 4. Во-вторых, что город Пекин может испытывать недостаток в чем угодно, только не в дармовой рабочей силе. Нет никаких сомнений, что генеральный план превращения китайской столицы в помесь Шанхая с Куала-Лумпуром к Олимпиаде 2008 удастся его амбициозным авторам на сто процентов. А жаль.

«Ролекс» и «косорыловка»

Если меня разбудить ночью и прошептать над ухом слово «Пекин», я вспомню отнюдь не башенные краны и стальные мышцы скайскреперов. Я вспомню храм Неба ледяным зимним утром и людей с кистями на манер малярных, которые выводят водой на асфальте танские стихи. Тонкая кисть – и асфальтовая поэзия испаряется в считаные минуты. Кисть потолще – и ледяные иероглифы гордо  сияют на январском солнце. Я вспомню старинный район Шичахай, что за Запретным городом – бывшей резиденцией императора, синюю глазурь черепиц и маленькое замерзшее озеро.

И конечно, я вспомню пекинские рестораны. Еда в Пекине – отдельная тема, для которой слов недостаточно, нужны окказиональные междометия. Скажу только, что с наслаждением поедая бесчисленных пекинских уток, морских ежей, глазированных черепах, маринованных трепангов и прочих вкуснейших гадов, я мучилась двумя вопросами – почему перед дружественным народом не стоит проблема ожирения и как я теперь переступлю порог московского заведения под названием «китайский ресторан». В Пекине еда – культ во всех смыслах, а ужин –вообще священный ритуал, который аборигенам заменяет радости ночной жизни. Кто, где и с кем ужинает, китайцы начинают выяснять друг у друга по мобильным телефонам уже с утра. Часиков в семь большими компаниями они приходят в рестораны и заказывают очень много еды. Трапезу китайцы часто сопровождают водкой – ясное дело, китайской. С выпивкой им не повезло – и дело не в качестве алкоголя: сорокаградусная китайская «косорыловка» хотя с непривычки пахнет довольно странно, тем не менее вполне качественная – трагедия китайцев заключается в том, что они очень любят выпивать, но пить при этом совершенно не могут. В этом смысле китаец устроен на манер алеута – его организм не воспринимает алкоголь. Это экзистенциальное противоречие китайские производители преодолели, разлив популярную местную водку эргатоу в тару под названием «ладошки» – плоские бутылки-фляжки по 200 мл. Одна «ладошка» – и китаец готов: веселится как ребенок, стучит стаканом об стол и громко хохочет. Колориту в таких случаях добавляют статусные аксессуары: «ролекс», дорогой костюм и съехавший на сторону галстук.

Алкоголь не только веселит китайца, но и спасает от холода. Несмотря на экономическое процветание, отапливать зимой жилые помещения в Пекине как-то не принято. Так что посетители ресторана начинают трапезу в пуховиках и пальто, испуская драконий пар изо рта, и разоблачаются лишь по мере увеличения количества «ладошек».

Я, тоже в пальто, допытываюсь у своего собеседника – русского бизнесмена, живущего в Китае уже 12 лет, – почему китайцы так хотят, чтобы я слегла с двусторонней пневмонией. И получаю резонный ответ: «Они считают – зачем топить, если можно тепло одеться?»

Этуф разу можно считать началом моего неформального знакомства с извилистым китайским менталитетом. А первый шаг, как известно, начинает дорогу в тысячу ли.

Конфликт цивилизаций

Один немецкий синолог заметил: «Китай – это цивилизация, притворяющаяся страной». Когда мне задают вопрос – на что похож Китай, – я честно отвечаю: ни на что не похож. Мне удалось побывать в четырех китайских местах – Пекине, Шанхае, Гонконге и Макао, и могу сказать, что эти места, на взгляд иностранца, не имеют между собой ничего общего за исключением иероглифов на вывесках и официального диалекта «мандарин». А если углубиться в особенности политического и экономического устройства Китая, то в перегретом мозгу начинают звенеть тревожные колокольчики.

Во время моего путешествия в Китай случилось несколько примечательных событий. Родился 1300000-й младенец. ВВП достиг 1,65 трлн долларов. В Пекине начали строительство самого высокого в мире здания – пока рекорд принадлежит Тайваню. В Гонконге прошла международная Fashion Week. В рамках общенациональной кампании по борьбе с азартными играми был задержан государственный чиновник, проигравший в казино 400 тысяч долларов. Несколько тибетских монахов были арестованы за сочинение антикитайских стихов. В тюрьме была казнена женщина-наркокурьер. Перед казнью ей сделали аборт – китайское законодательство запрещает казнить беременных женщин.

В принципе, этих фактов вполне достаточно, чтобы представить себе, откуда берутся разговоры о «желтой угрозе». Европейский здравый смысл подспудно отрицает саму возможность существования экономической супердержавы, имеющей все признаки полицейского государства. Китай представляется опасным, во-первых, своей непредсказуемостью. Во-вторых, тем, что процессы, происходящие в стране, до конца не понятны. Никакой аналитик до сих пор толком не объяснил механизм «экономического чуда».

Дело чести

На первый взгляд все предельно просто. Новая экономическая история Китая началась в 1979 году, когда «архитектор реформ» Дэн Сяопин выдвинул лозунг: «Быть богатым – дело чести». А затем одним махом нивелировал противоречие между социалистической системой и либеральной экономикой, сказав: «Какая разница – черная кошка или белая, лишь бы ловила мышей».

На призыв Дэна первыми откликнулись «хуацяо» – китайцы, живущие за пределами Китая, – именно богатые китайские эмигранты первыми вложили деньги в свою страну. По мере того, как Компартия проводила политику «открытости», постепенно давая миру понять, что второй «культурной революции» не ожидается, а китайская экономика демонстрировала стабильный рост, страна стала одним из самых привлекательных объектов для инвестиций. Благодаря дешевизне рабочей силы Китай превратился в мастерскую мира, где легально, полулегально и вообще вне всякого закона отшивается и собирается львиная доля того, что мы носим, смотрим и слушаем. Сегодня Китай –третья в мире страна по объему экспорта после Японии и США. Здесь шьют треть производимых в мире костюмов и сумок и собирают треть цветных телевизоров. Темпы роста экономики таковы, что сегодня их вынуждены искусственно снижать. Однако риск перегреть рынок меркнет перед риском грандиозного социального взрыва.

На фоне невероятного экономического процветания сотни миллионов крестьян имеют доход менее 100 долларов в год. Для Китая это тревожные показатели – историю страны не раз менял именно беспощадный крестьянский бунт. Амплитуда социального расслоения особенно хорошо ощущается в крупных и процветающих китайских городах.

Бар «Гламур»

Возьмем, например, город Шанхай. По сравнению с Пекином Шанхай – супермегаполис, азиатский Париж и оазис гламура. Именно здесь живут большинство миллионеров народной республики. Фиолетовые «ламборгини» и седьмые модели «бао мао» (в Китае BMW именуется «благородный конь») встречаются на здешних хайвеях чаще, чем в Москве. Бизнесмены арендуют пентхаусы, одевают точеных секретарш с тремя иностранными языками в Gucci и Chanel (настоящие) и возводят в офисах собственные статуи на манер монументов председателю Мао. Из аэропорта Пудун в город вас везет поезд на магнитной подушке со скоростью 430 км в час. Недавно закончено строительство шанхайской трассы «Формулы-1». При этом Шанхай – изумительно приятное и уютное место с богемной и трагической колониальной историей. Здесь пели Вертинский и Шаляпин, шпионили Рихард Зорге и Мата Хари. В Шанхае находится единственный в мире небоскреб, который японцы во время войны превратили в концлагерь, отключив канализацию и электричество. Романтическое словосочетание «шанхайский притон» до сих пор волнует любителей приключений. И они не ошибаются – несмотря на коммунистическую чистоту нравов в этом городе найдутся ночные заведения, напитки и вещества на любой вкус и кошелек. Подобно Пекину, Шанхай тоже активно строится. Только в отличие от столицы стройка здесь происходит без истерики и со вкусом. Уже восстанавливаются старинные, когда-то впопыхах снесенные кварталы – в рамках программы по привлечению туристов. Еще недавно в Шанхае почти не было преступности: ее создали сезонные рабочие, которых во множестве привлекает сюда частный строительный сектор.

Средняя зарплата китайского сезонного рабочего – около 100 долларов.
Однако за свое место он держится зубами и ногтями, потому что это место в любой момент готовы занять миллионы таких, как он, скитающихся по всей стране в поисках хоть какого-нибудь заработка.

Численность мигрирующей «трудармии» в Китае по статистике превосходит любые известные в истории переселения народов. А теперь вот вам небольшое упражнение на развитие социальной ответственности: сидя в баре Glamour города Шанхая в окружении китайских моделей в Prada и Marc Jacobs, представьте себе, что находитесь в центре авторитарного коммунистического государства, по дорогам которого скитаются десятки миллионов оборванных, нищих и абсолютно бесправных людей.

Свой экономический скачок китайцы называют «прыжком дракона». Если неполиткорректно продолжить метафору, можно сказать, что у китайского дракона имеется гордо поднятая огнедышащая голова и большая неповоротливая… сами понимаете что. Способна ли эта несбалансированная химера перекроить геополитическую карту мира –вопрос, над которым бьются западные футурологи и экономисты. Однако лично мне не давала покоя другая китайская загадка.

 «Все украсть нельзя!»

В Китае государство и бизнес – сиамские близнецы-братья. Бизнесмен и госчиновник находятся в контакте еще более интимном, чем в родном отечестве. Если ты не занес кому надо – не дадут даже сшить телогрейку, не то что строить завод. Китайская коррупция – явление столь же исторически сложившееся и органичное, как, например, манера есть палочками. Существуют даже специальные понятия «деструктивная» и «конструктивная» коррупция – то есть взятка, отправленная чиновником в «чулок» или вложенная в экономику. Возникает вопрос: как при таком уровне коррупции и взяток они ухитряются иметь самую быстрорастущую в мире экономику, обеспечивать весь мир барахлом и покупать треть корпорации IBM?

Нервных и экономически образованных просьба следующий абзац не читать. Потому что в нем будет раскрыта страшная тайна китайского экономического чуда для чайников, которые, как и автор этих строк, понятия не имеют, кто такие мистер Доуджонс и мистер Никкей. Ниже приводится мой диалог с авторитетным специалистом по Китаю, прожившим в Пекине и Гонконге более 10 лет.

«Я: Почему у китайцев все работает, а у нас нет?
Китаист: Потому что все украсть нельзя.
Я: Почему нельзя? У нас же украли.
Китаист: Понимаешь, в Китае нет «недр». Поэтому нельзя просто сесть на трубу и качать нефть. Перед тем, как чтонибудь украсть, это «что-нибудь» нужно как минимум сделать. Например, тапки сшить. А потом еще продать. И только тогда можно начинать воровать».

Китай превыше всего

Слово «вещь» в Китае обозначается иероглифами «дун си» – «пришла с востока, ушла на запад». Это значение многое объясняет. Перефразируя профессора Преображенского, экономическое чудо у китайцев не в сортирах, а в головах.
История китайской цивилизации насчитывает 5 тысяч лет. Ну и что, скажете вы, греки, например, тоже древний народ, а IBM пока не покупают. С древними греками у китайцев действительно есть кое-что общее. Историки называют это явление этноцентризмом.

Эллины, как и обитатели Срединной империи, полагали, что территории за пределами их высокоразвитого государства населены исключительно варварами. Разница в том, что за последние две тысячи лет греки от этого сокровенного знания отказались, а китайцы – нет.

Это не означает, что китаец – ксенофоб. Наоборот, иностранец китайцу любезен, во-первых, как источник наживы и, во-вторых, как зеркало, с помощью которого можно заниматься самолюбованием. Просто Китай для китайца превыше всего. И это не метафора. На этом принципе, кстати, базируется пресловутая социальная ответственность бизнеса.

Не случайно «хуацяо», китайские эмигранты, в 80-х годах бросились вкладывать деньги в свою страну, как будто сто лет сидели на низком старте. Кстати, приветствие, которым при встрече обмениваются «хуацяо», с китайского переводится как «Мы все сыновья Желтого императора». Китайские богатые – за редчайшим исключением – и мысли не допускают о том, что из страны можно вывозить капиталы. И дело тут не только в доблестной работе китайских спецслужб.

Нам – людям, для которых понятие «родина» часто означает то, с чем хочется поскорее расстаться, – абсолютно непонятно, как может гражданин доверять свои деньги и благополучие государству, в котором еще тридцать лет назад происходил кровавый бред под названием «культурная революция».

Ли Кашин – самый богатый китаец, чье состояние оценивается в 12,4 миллиарда долларов, живет в Гонконге. Ли мог бы купить «Челси», десяток стометровых яхт и островов, но предпочел построить университет, больницу и дом для престарелых в своем родном городе Чжаочжу. При этом ему никто не выкручивал руки и не пытался предъявить миллионные налоговые претензии. Просто из окон дома для престарелых в Чжаочжу видно городское кладбище, где Ли завещал себя похоронить. В интервью журналу «Шпигель» миллиардер сказал: «Опавшие листья должны вернуться к своим корням».

Кунг-фу в матрице

Гордость Китая составляет не только его история. Китай – родина нескольких важнейших для мировой культуры религиозных, философских и этических систем. Одна из самых знаменитых – учение Конфуция, в котором культурологи видят одну из причин современного китайского реванша.

В V веке до нашей эры Конфуций, или по-китайски наставник Кун, сделал любопытное наблюдение: «Мы так мало знаем о нашей жизни на земле, что нет смысла ломать голову над тем, что происходит после смерти. Поэтому давайте думать о том, как нам наилучшим образом обустроить существование в этом мире». В полном соответствии с этим рассуждением наставник Кун создал этическое учение, которое есть не что иное, как довольно подробная инструкция, объясняющая, как благородный муж должен вести себя в тех или иных жизненных обстоятельствах. При этом Конфуций вовсе не пытался отвечать на проклятые вопросы, мучившие сначала античных, а затем средневековых европейских философов: кто мы, откуда и куда идем? Китайский мудрец полагал, что откуда бы ни пришел «цзюнь цзы» – «бескорыстный рыцарь безупречной морали», его задача:
– всегда исполнять долг – «и»,
– проявлять гуманность – «жэнь»,
– соблюдать нормы общения – «ли»,
– проявлять почтение к старшим в семье –«сяо».

А учитывая, что государство по Конфуцию есть большая семья, перед нами не что иное, как действующая модель идеального общества, построенного без участия высших сил.

Председателю Мао Конфуций здорово не нравился, вероятно из ревности, так как у Мао был свой план создания «нового человека», по сравнению с которым почтенный «хомо конфуциус» предстает экстремистом и беспредельщиком. Как бы то ни было, после смерти Мао китайские коммунисты Конфуция снова зауважали. Новые китайцы мечтают отдать детей в «конфуцианские школы», а на родине наставника в городе Цюйфу умельцы торгуют водкой под названием «Спиртной напиток семьи Конфуция».

За две с половиной тысячи лет конфуцианство оказало несомненное влияние на предков современного китайца. Неутомимый строитель капитализма добросовестен, трудолюбив, ставит интересы коллектива выше личных и вынослив, как вол. Короче говоря, не человек, а предмет несбыточных грез HR-отделов западных корпораций, которые злые антиглобалисты давно сравнивают с матрицей, отрицающей человеческую индивидуальность. Продолжая сравнение, можно сказать, что конфуцианская ментальность в отличие от западной никакого священного ужаса перед идеей матрицы не испытывает. Наоборот, элементы корпоративной системы: презумпция общего над частным, четкая иерархия, беспрекословное подчинение и самоидентификация в качестве винтика огромной машины – являются базовыми ценностями для Китая. Так может быть, не случайно именно в эпоху корпораций произошел великий китайский прорыв?

Я не знаю, завоюет ли Китай мир. Мне не известно, победят ли подданные Желтого императора Америку и велика ли угроза ползучей китайской эмиграции для России. Наверное, я еще подумаю об этом. А пока я закрываю китайский ноутбук «макинтош», меняю китайские джинсы «левис» на пижаму с драконами и усаживаюсь смотреть новости BBC по китайскому телевизору «филипс».

Телевизор в моей комнате стоит в левом углу у окна, именно так, как предписывает фэн шуй – древнее китайское искусство захоронения мертвых.

10 особенностей бизнес-культуры современного Китая

Как эффективнее использовать знание национального менталитета в деловых переговорах с китайской стороной, советует глава Российско-китайской инвестиционной компании Глеб Куликов.

1 Не стоит оценивать уровень благосостояния китайца по внешним признакам — костюму, ботинкам или часам. Особенно это касается высокопоставленных государственных чиновников. Чем скромнее одет чиновник, тем более высокое положение он занимает. Скромность в одежде — наследие коммунистической эпохи. Руководители КПК происходили из крестьян и свое происхождение подчеркивали скромной одеждой.

2 Никогда напрямую не предлагайте китайцу взятку или откат. Проявите фантазию и замаскируйте свое предложение, например, под «добровольный вклад в развитие китайского балета». Прямым предложением денег вы нарушите вековую традицию и оскорбите китайца в лучших чувствах.

3 Не учите китайский язык. То, что без знания языка с китайцами невозможно вести бизнес, — миф. Лучше наймите профессионального переводчика. Своими излишними познаниями вы лишите китайца удовольствия предстать перед вами в романтическом образе гражданина великой и загадочной страны.

4 Чтобы выиграть в большом, позвольте обмануть себя в малом. Для китайца нет большего удовольствия, чем обжулить иностранца по мелочи. Эйфория от собственной творческой удачи притупит бдительность китайца и позволит вам гораздо эффективнее отстаивать свои интересы.

5 Приготовьтесь отвечать на сотни вопросов, которые китайский партнер обязательно задаст на деловой встрече. В своем желании знать о предмете все и вся китайцы необыкновенно дотошны.

6 Не назначайте китайцу встреч за месяц вперед. В отличие от западных бизнесменов в Китае даты деловых переговоров принято назначать максимум за пару дней.

7 Выбирая сферу бизнеса, помните, что китайцы не очень сильны в креативе, зато они непревзойденные мастера тиражирования.

8 Не пугайтесь, если в процессе деловых переговоров китаец дурашливо запустит в вас сигаретами или сделает еще какой-нибудь странный жест. Россыпь сигарет, летящих вам в физиономию, — всего лишь приглашение вместе покурить, что со стороны китайца является выражением крайнего дружелюбия.

9 В Китае не очень принято обсуждать дела за едой. А вот приглашение китайского партнера в ресторан после переговоров может положить начало прекрасной дружбе.

10 Одна из аксиом китайского бизнеса гласит: «Умный человек должен уметь кинуть партнера в нужный момент, желательно прикрывшись моралью». Без комментариев.

ЛЮБИТЬ ДРАКОНА

Специалист по Китаю, заместитель директора Первого департамента Азии МИД РФ Андрей Кулик считает слухи о скорой капитуляции мира перед желтой угрозой сильно преувеличенными.

Является ли Китай потенциальной угрозой западной цивилизации?

«Китайская угроза» — это вредный миф. Другое дело, что в стремительно глобализирующемся, тесном мире растущий Китай неизбежно повышает общий уровень конкуренции. По объему ВВП страна занимает сегодня шестое место в мире и прочно удерживает первое место по уровню инвестиционной привлекательности.

Тем не менее экономически Китай существенно отстает и еще долго будет отставать от наиболее развитых стран. Ныне китайский ВВП составляет около 15% американского. Такой разрыв быстро не преодолеешь. Вместе с тем совершенно очевидно, что в обозримом будущем по масштабам своец экономики Китай войдет в число мировых лидеров.

Что может помешать Китаю?

Успешное развитие Китая требует решения сложнейших стратегических проблем: амортизация демографического давления, которое даже при полном успехе политики ограничения рождаемости начнет снижаться лишь в середине ХХI века; относительный и абсолютный дефицит природных ресурсов; обуздание деградации окружающей среды; преодоление различий качественного уровня развития между городом и деревней, а также регионами; проведение экономически и социально опасных рыночных реформ госсектора, финансовой системы, социальной сферы; модернизация структуры экономики; удержание имущественного расслоения; поддержание конкурентоспособности. И наконец, приспособление однопартийной системы к реалиям рыночной экономики.

Что означает понятие «бедность» в Китае?

По официальным данным, 60–70% китайцев выражают удовлетворение своей жизнью — это один из самых высоких показателей в мире. На самом деле картина не такая радужная. 29 млн китайцев имеют доход 75 долл. в год — официальная черта бедности. «Испытывающих экономические трудности» (годовой доход менее 105 долл.) — 90 млн чел. Если взять стандарт бедности ООН — менее 365 долл. дохода в год, то таких в Китае 230 млн чел., а на 730 долл. годового дохода живут 400 млн чел. В 2004 году среднедушевой доход горожанина составил 1138 долл., а жителя деревни — 356 долл. В городах разрыв в доходах между самыми бедными и самыми богатыми растет и в 2004 году достиг 9,5. Коэффициент Джини, характеризующий распределение доходов на душу населения, уже превысил 0,40, что считается социально небезопасным.

Почему в Китае такая огромная численность населения?

Согласно традициям, много детей в семье, особенно сыновей — главное счастье для китайца. После образования КНР коммунистическое руководство считало, что много народа — это хорошо, поскольку страна получает неограниченные трудовые ресурсы. Когда пришло отрезвление, демографическая ситуация оказалась запущенной и приобрела колоссальную силу инерции.
Пришлось вводить политику ограничения рождаемости по принципу — один ребенок в семье.

Что потерял Китай за 20 лет реформ?

В годы реформ возникли проблемы, о которых дореформенный Китай забыл или вообще не знал. Возросла преступность, появились ее новые виды — наркомания, организованная преступность, торговля женщинами и детьми, проституция, порнография и т. д. Масштабы китайской коррупции поражают воображение не меньше экономических достижений. Кроме того, ликвидация хорошо нам знакомой социалистической уравниловки породила так называемую «болезнь красных глаз» — зависть к чужому достатку. В Китае постоянно говорят о том, что реформы принесли дух меркантилизма, погони за деньгами, испортили межчеловеческие отношения и т. д. На эту тему существует даже специальная поговорка: «Реформы распахнули окна, в которые вместе со свежим воздухом залетело немало мух».

Насколько справедливы разговоры о «желтой опасности» для России? Например, в части «ползучей эмиграции»?

Никакой проблемы «демографической экспансии» Китая в Россию не существует. На нашей территории единовременно находится не более 100 тысяч граждан КНР. Конечно, среди них есть лица, нарушающие паспортно-визовый режим. Такие нарушители в установленном нашими законами порядке выдворяются на родину, и это воспринимается китайскими властями совершенно нормально. Браки с россиянами и принятие российского гражданства носят единичный характер.

Источник.